«Все мы помним, что последняя экспедиция, предпринятая семь лет назад на «Долли-Хоуп» с целью найти уцелевших после крушения «Франклина», закончилась неудачей. Следовало думать, что потерпевшие катастрофу погибли,— либо так и не достигнув острова Браус, либо уже после того, как его покинули.
В действительности же эта проблема далека от разрешения. Дело в том, что один из офицеров с «Франклина» недавно был привезен в Сидней. Это Гарри Фелтон, помощник капитана Джона Бреникена. Его нашли на берегу Пару, одного из притоков Дарлинга, почти на границе Нового Южного Уэльса и Квинсленда. Он до такой степени слаб, что от него не смогли получить никаких сведений. Состояние здоровья Гарри Фелтона внушает серьезные опасения.
О случившемся сообщено заинтересованным лицам».
Двадцать седьмого июля мистер Уильям Эндрю, ознакомившись с пришедшей в Сан-Диего телеграммой, направился в Проспект-хаус, где в это время находился Зак Френ.
Миссис Бреникен тотчас была введена в курс дела.
— Я еду в Сидней,— только и сказала она в ответ на известие.
— В Сидней? — воскликнул мистер Уильям Эндрю.
— Да… — подтвердила свои намерения Долли и, повернувшись к боцману, спросила: — Вы будете сопровождать меня, Зак?
— Всюду, куда бы вы ни отправились, миссис Бреникен.
— «Долли-Хоуп» в состоянии выйти в море?
— Нет,— ответил мистер Уильям Эндрю,— и на его снаряжение понадобится три недели…
— Нужно, чтобы я была в Сиднее раньше, чем через три недели! Есть какое-нибудь пассажирское судно в Австралию?
— «Орегон» уходит из Сан-Франциско сегодня ночью.
— Мы с Заком Френом сегодня же вечером будем в Сан-Франциско.
— Моя дорогая Долли, пусть Господь соединит вас с Джоном!…— сказал мистер Уильям Эндрю.
— Так и будет! — ответила миссис Бреникен.
Тем же вечером, около одиннадцати часов, специальный поезд, организованный по просьбе миссис Бреникен, доставил ее и Зака Френа в столицу Калифорнии.
В час ночи «Орегон» вышел из Сан-Франциско, взяв курс на Сидней.
Глава XVI
ГАРРИ ФЕЛТОН
Пароход «Орегон» шел со средней скоростью семнадцать узлов; плаванию благоприятствовала чудесная погода — обычная, кстати, для этой части Тихого океана и для этого времени года. Славная посудина, как говорил Зак Френ, будто разделяла нетерпение миссис Бреникен. Само собой разумеется, пассажиры, офицеры, экипаж судна выказывали мужественной женщине исполненную уважения симпатию. Несчастья, свалившиеся на нее, и та воля, с которой она их переносила, сделали ее более чем достойной такого к себе отношения.
Когда «Орегон» достиг 33°51' южной широты и 150°40' восточной долготы, впередсмотрящие сообщили, что видят землю. Пятнадцатого августа, пройдя семь тысяч миль за девятнадцать дней, пароход вошел в залив Порт-Джексон, расположенный между высокими сланцевыми скалами, похожими на величественную дверь, распахнутую в Тихий океан.
Оставив справа и слева небольшие заливчики, берега которых были усеяны виллами и коттеджами, носящими названия «Уотсон», «Воклюз», «Роуз», «Дабл», «Элизабет», пароход «Орегон» миновал Эрм-Лав, Сидни-Лав и подошел к пристани в сиднейском порту Дарлинг-Харбор.
У первого же человека, ступившего на борт судна,— им оказался служащий таможни, Долли спросила:
— Гарри Фелтон?…
— Он жив,— ответил таможенник, догадавшись, что перед ним миссис Бреникен.
Весь Сидней знал, что она плывет сюда на «Орегоне», и жители с нетерпением ждали эту легендарную женщину.
— Где он? — спросила Долли.
— В морском госпитале.
Миссис Бреникен в сопровождении Зака Френа тотчас сошла на берег. Толпа встретила ее с тем почтением, с каким встречала в Сан-Диего и с каким встречала бы везде, где бы она ни появилась.
Коляска отвезла вновь прибывших в морской госпиталь, где их принял дежурный врач.
— Гарри Фелтон заговорил?… Он в сознании?…— спросила Долли.
— Нет, мадам. Этот несчастный так и не пришел в себя… Думаю, поговорить с ним не удастся: смерть может настигнуть его в любой момент!
— Нельзя, чтобы Гарри Фелтон умер! — воскликнула миссис Бреникен.— Он один знает, жив ли капитан Джон, жив ли кто-нибудь из матросов! Он один может сказать, где они! Я приехала, чтобы увидеть Гарри Фелтона… чтобы услышать его…
— Мадам, я немедленно отведу вас к нему,— сказал доктор.
Через несколько минут миссис Бреникен и Зак Френ вошли в комнату, где находился Гарри Фелтон.
А вот что произошло полуторами месяцами раньше. Путешественники двигались до провинции Улакарара, в Новом Южном Уэльсе, близ южной границы Квинсленда. Придя на левый берег реки Пару, они увидели лежащего у дерева человека; одетый в лохмотья, истощенный и обессиленный, он не приходил с сознание, и если бы в одном из его карманов не обнаружили контракт офицера торгового флота, так никогда бы и не узнали, кто он такой.
Это был Гарри Фелтон, помощник капитана «Франклина». Откуда он пришел? Из какой удаленной, неведомой части Австралийского континента? Сколько времени блуждал по опасным пустынным районам Центральной Австралии?[184] Был ли он в плену у аборигенов и ему удалось бежать? Где оставил своих товарищей, если таковые были? А может, он единственный, кто остался в живых из жертв катастрофы теперь уже четырнадцатилетней давности? Все эти вопросы оставались без ответа. Но как важно было знать, откуда пришел мистер Фелтон и как жил после крушения «Франклина» у острова Браус!
Гарри Фелтона доставили на ближайшую железнодорожную станцию Оксли, откуда перевезли в Сидней. «Морнинг геральд», раньше других газет узнавшая о его прибытии в Австралию, посвятила этому событию статью, добавив, что лейтенант с «Франклина» пока не может отвечать на вопросы.
И вот теперь миссис Бреникен стояла перед Гарри Фелтоном — и не узнавала его. Ему было только сорок шесть лет, а выглядел он на все шестьдесят. И этот человек, одной ногой уже стоящий в могиле, был единственным, кто знал, что стало с капитаном Джоном и его командой!
Ко дню приезда миссис Бреникен состояние Гарри Фелтона, несмотря на тщательный уход, не улучшилось. А вызвано оно было крайним истощением, которому он подвергался в течение недель, а может — кто знает? — и месяцев странствий по Центральной Австралии. Жизнь едва теплилась в нем и могла угаснуть в любую минуту. С той поры как его поместили в этот госпиталь, больной однажды только чуть приоткрыл глаза, и было неясно, отдавал ли он себе отчет в том, что происходит вокруг. Воскресшего из небытия Гарри поддерживали небольшим количеством пищи. Возникли опасения, как бы чрезмерные страдания не сказались губительно на его умственных способностях, от которых, возможно, зависело спасение остальных жертв катастрофы.
Миссис Бреникен села возле кровати Гарри Фелтона. Она смотрела, не приподнимаются ли его веки, прислушивалась, не шепчут ли что-нибудь его губы, приглядывалась, не подает ли он какой-нибудь знак. Зак Френ, стоя рядом с ней, тоже стремился уловить на лице лейтенанта хоть малейший проблеск сознания; он точно был в море и всматривался в затянутую густым туманом даль, пытаясь различить там лучик света. Но лучик не блеснул ни в тот день, ни в последующие. Веки Гарри Фелтона неизменно оставались сомкнутыми, и когда Долли приподнимала их, то видела лишь пустые зрачки.
И все же миссис Бреникен и Зак Френ не отчаивались. «Если Гарри Фелтон узнает жену своего капитана,— говорил боцман,— он сможет сделать так, что его поймут и без слов!»
Да, нужно, чтобы Гарри узнал миссис Бреникен, это может благотворно повлиять на его состояние. Но действовать придется крайне осторожно; сначала надо, чтобы он привык к присутствию Долли, а потом постепенно к нему вернутся воспоминания о «Франклине». И тогда лейтенант знаками выразит то, что не в силах будет высказать…