Но кто бы их ни сделал, почему они оставили хранилище? А потом она вспомнила. В ноябре с окраины леса доносился звук, заставлявший лесных животных трястись от страха в своих убежищах – звук выстрелов охотничьих ружей, звук, сопровождавшийся для кого-то огненно-жгучей болью. Некоторым животным уже не понадобятся их запасы.
Однако, так как миссис Фрисби даже не знала, что это было за животное, а тем более его имени, она не могла пролить много слез над ним – и еда была едой. Это был и не зеленый салат, но она и ее дети обожали кукурузу, а в пне лежало восемь больших початков, значительный запас для мышиной семьи. Под кукурузой она увидела горстку свежих горошин (опять-таки с другого конца фермы), несколько орехов гикори и кучу сухих, сладко пахнущих грибов.
Передними лапами и острыми зубами она вытащила часть кукурузной шелухи и сложила ее вдвое, чтобы она послужила сумкой. Потом она набрала столько желтых зерен, сколько могла легко унести и, положив их в сумку, поспешила домой. Она сможет вернуться за остальным после завтрака вместе с детьми.
Она залезла в дом, таща за собой кукурузу. Войдя, она радостно позвала:
– Дети! Просыпайтесь! Посмотрите, что я принесла на завтрак. Сюрприз!
Они, торопясь, прибежали, в восторге протирая глаза, потому что любой съедобный сюрприз был редкостью и роскошью в ужасно холодную зиму. Тереза, старшая, прибежала первой; сразу за ней был Мартин, самый большой, сильный и быстрый мышонок, темноволосый и красивый, как его бедный отец. Потом появилась Синтия, младшая, стройная симпатичная мышка со светлой шерстью, которая на самом деле была слегка ветрена и чересчур любила танцы.
– Где? – спросила она. – Что? Где сюрприз?
– Где Тимоти? – спросила миссис Фрисби.
– Мам, – ответила все знающая Тереза. – Он сказал, что болен и не может встать.
– Быть такого не может. Мартин, скажи своему брату, чтоб вылезал из кровати, иначе он не получит завтрака.
Мартин послушно помчался в спальню, но через мгновение вернулся один.
– Он говорит, что слишком болен, он не хочет завтракать, его не привлек даже сюрприз. Я потрогал его лоб, он просто горит.
– О Боже, – сказала миссис Фрисби. – Кажется, он и вправду болен. – Тимоти был известен тем, что время от времени притворялся больным, когда на самом деле был здоров. – Вот, можете завтракать, оставьте для Тимоти, а я пойду и посмотрю, что случилось.
Она открыла зеленую сумку и положила кукурузу на стол, разделив на пять равных частей. Обеденный стол был кусочком забора, поддерживаемый с обеих сторон камнями.
– Кукуруза! – прокричал Мартин. – О, мама! Где же ты ее нашла?
– Ешьте, – сказала миссис Фрисби. – Чуть позже я покажу вам, потому что там, где она лежит, ее еще больше. И она исчезла в маленьком коридоре, который вел в спальню.
– Ее еще больше, – повторил Мартин, сев рядом с сестрами. – Звучит так, что нам хватит до дня переезда.
– Надеюсь, – ответила Синтия. – А когда мы переезжаем?
– Через две недели, – знающе произнес Мартин. – Может, через три.
– О, Мартин, ты так уверен? – запротестовала Тереза. – Что если будет холодно? А может Тимоти не выздоровеет?
От этой ужасной мысли, внезапно возникшей, они все разволновались и затихли. А потом Синтия сказала:
– Тереза, не будь пессимисткой. Конечно, с ним все будет в порядке. У него всего лишь простуда. Вот и все.
Она доела кукурузу, как и остальные.
В спальне миссис Фрисби потрогала лоб Тимоти. Он и в самом деле был горячим, усеянным капельками пота. Она пощупала его пульс и в ужасе отпустила его руку.
– У тебя болит живот?
– Нет, мам. Я чувствую себя хорошо, только холодно, и когда встаю, голова кружится. И еще мне трудно дышать.
Миссис Фрисби беспокойно вгляделась в его лицо, она бы посмотрела и язык Тимоти, но в темной комнате она видела лишь размытые очертания его головы. Он был самым худым из ее детей, с темной шерстью, как у отца и брата. У него была узкая мордочка, глаза были необычно большими и блестящими, когда он говорил, они словно светились мыслью. Миссис Фрисби знала, что он был самым умным и рассудительным среди ее детишек, хоть никогда и не произнесла бы этого вслух. Но Тимоти также был и самым слабым: когда приходила пора простуд, гриппа и вирусных инфекций, он первым их подхватывал и последним выздоравливал. Он также, – возможно, в результате этого, был склонен к ипохондрии. Но на этот раз не было сомнений, что он действительно болен. У него была высокая температура, а пульс сильно учащен.