— Неужели? — парировала мисс Лей. — А я всегда считала, что это институт, призванный обеспечивать работой судей по бракоразводным делам.
Это замечание мисс Гловер благоразумно оставила без ответа.
— Как по-вашему, они будут счастливы вместе? — наконец спросила она.
— Думаю, это крайне маловероятно, — ответила мисс Лей.
— В таком случае не велит ли вам долг — простите, что упоминаю об этом, — что-то предпринять?
— Моя добрая мисс Гловер, полагаю, Берта и Крэддок будут не более несчастливы, чем большинство прочих семейных пар; самый же главный на свете человеческий долг заключается в том, чтобы не лезть в чужие дела.
— Тут я с вами не соглашусь, — попыталась взбрыкнуть мисс Гловер. — Если бы долг сводился лишь к этому, в его выполнении не было бы ничего достойного!
— Милая моя, в вашем представлении жить счастливой жизнью — значит, постоянно делать что-то неприятное, а в моем — собирать розы, защитив руки перчатками, чтобы не уколоться шипами.
— Так битвы не выиграть, мисс Лей. Мы все должны бороться со своими пороками!
Брови мисс Лей поползли вверх. Ну не дерзость ли — ее совестит женщина, которая на двадцать лет моложе! Однако представив, как это убогое, худосочное и скверно одетое создание атакует хвостатого дьявола, вооруженного рогами и когтями, мисс Лей мысленно узрела картину столь же жалкую, сколь и комичную, а потому пересилила себя и подавила желание поспорить со своей уважаемой приятельницей и тем самым ее напугать.
В гостиную вошел доктор Рамзи.
— Решил заглянуть, посмотреть на Берту, — сказал он, пожав руки обеим дамам.
— У бедного мистера Крэддока появился еще один оппонент, — объявила мисс Лей. — Мисс Гловер полагает, что мне следует отнестись к этому вопросу… серьезно.
— Именно так, — подтвердила сестра викария.
— Еще с юношеских лет я старалась не относиться ко всему слишком серьезно, — сказала мисс Лей. — Так что, боюсь, теперь я безнадежно легкомысленна.
Контраст между этим утверждением и чопорностью мисс Лей был по-настоящему забавным, но мисс Гловер поняла лишь, что ничего не поняла.
— В конце концов, — добавила мисс Лей, — девять браков из десяти в большей или меньшей степени неудовлетворительны. Говорите, молодой Брандертон подойдет Берте лучше, но в действительности старинное генеалогическое древо никак не способствует семейному счастью, а за исключением этого я не вижу заметной разницы между Брандертоном и Эдвардом Крэддоком. Мистер Брандертон обучался в Итоне и Оксфорде, однако либо ничему не выучился, либо весьма успешно это скрывает. По сути дела, он такой же фермер-джентльмен, как мистер Крэддок, только один род пробивает себе дорогу наверх, а другой катится по наклонной. Брандертонам принадлежит прошлое, Крэддокам — будущее, и хотя я не сторонница реформ и прогресса, в качестве супруга для меня предпочтителен мужчина, который станет основателем рода, а не его последним чахлым побегом. Бог мой, вы заставляете меня изрекать расхожие истины! — Оппозиционный настрой превращал мисс Лей почти что в сторонницу Эдварда Крэддока.
— Что ж, — веско произнес доктор Рамзи, — лично я за тех, кто придерживается своего сословия. Сегодня всякий мечтает взлезть повыше: чернорабочий подделывается под ремесленника, ремесленник — под человека с профессией.
— При этом человек с профессией — хуже всех прочих, любезный доктор, — сказала мисс Лей, — поскольку этот подражает благородному лорду, который редко являет собой достойный пример. Самое смешное, что каждый класс считает себя не хуже того, что стоит над ним, и одновременно питает глубочайшее презрение ко всем, кто расположился на более низких ступенях. В сущности, единственные члены общества, которые оценивают себя должным образом, — это слуги. Мне часто приходит в голову, что прислуга в аристократических домах Южного Кенсингтона в несколько раз порядочней своих господ.
Ни мисс Гловер, ни доктор Рамзи не взялись бы обсуждать подобную тему, поэтому в разговоре повисла пауза.
— Назовите хоть один довод в пользу этого союза, — неожиданно потребовал доктор.
Мисс Лей посмотрела на него так, будто всерьез задумалась, и с насмешливой улыбкой произнесла:
— Дорогой доктор, мистер Крэддок — земной, прозаичный человек. Луна в небе никогда не приведет его в поэтический экстаз.
— Мисс Лей! — умоляющим тоном воскликнула сестра священника.
Мисс Лей обвела собеседников взглядом.
— Хотите знать, что я на самом деле думаю? — осведомилась она более серьезным, чем обыкновенно, тоном. — Милый доктор, наша девочка любит Крэддока. Если на то пошло, брак — настолько рискованное предприятие, что оправдывает этот риск одна лишь страсть.
Услышав последнее слово, мисс Гловер явно заволновалась.
— Да, мне известно, как вы все тут в Англии считаете, — продолжила мисс Лей, прочитав взгляд мисс Гловер. — По-вашему, причины для брака могут быть какими угодно, за исключением истинной, то есть инстинкта продолжения рода.
— Мисс Лей! — воскликнула сестра священника и покраснела.
— Послушайте, вы уже достаточно взрослая, чтобы трезво смотреть на вещи! — отрезала мисс Лей. — Берта — просто самка, которую влечет к самцу. Инстинкт продолжения рода — единственная достойная основа супружества; все остальное — сплошная порнография! Какая разница, что мужчина принадлежит к другому сословию? Общественный статус не имеет ни малейшего отношения к природному инстинкту. Если бы я полюбила, мне было бы все равно, кто мой избранник, и я бы вышла даже за трактирного слугу, предложи он мне стать его женой!
— Вот так разговор! — хмыкнул доктор.
Мисс Лей, однако, уже разошлась и не дала ему продолжить.
— Главное предназначение женщины — производить на свет себе подобных, и мудрая женщина выберет отцом для своих детей сильного и здорового мужчину. Терпеть не могу тех дамочек, которые выходят замуж за «умных». Что толку от мужа, который выполняет малопонятные математические расчеты? Женщине нужен мужчина сильный как бык и с таким же здоровым пищеварением.
— Мисс Лей, — вмешалась мисс Гловер, — конечно, я не могу тягаться с вами в том, что касается ума, однако убеждена, что вы не правы. Мне не следует слушать ваши речи; уверена, Чарльз бы их тоже осудил.
— Милая, вас воспитывали так же, как большинство английских девушек, то есть растили из вас дурочку.
Бедная мисс Гловер покраснела еще гуще.
— Во всяком случае, меня учили почитать священные брачные узы. В земной жизни мы все должны умерщвлять плоть, а не потакать ее желаниям. Надеюсь, у меня никогда не появится искушения посмотреть на эти вещи так, как смотрите вы. Если в будущем мне суждено выйти замуж, мысли о чувственных наслаждениях будут для меня на последнем месте. Для меня супружество — это духовный союз, в котором мой долг — любить и почитать мужа, повиноваться ему, беречь и поддерживать, — то есть вести бок о бок с ним такую жизнь, чтобы быть готовыми к смерти, когда она за нами придет.
— Чепуха! — заключила мисс Лей.
— Я считал, что вы более остальных станете возражать против этого брака, — высказался доктор Рамзи.
— Они не будут счастливы! — воскликнула мисс Гловер.
— Почему же нет? — возразила мисс Лей. — В Италии я знавала одну даму, леди Юстицию Шоу, которая вышла замуж за своего лакея. Благородная леди дала ему свою фамилию, и они пили как сапожники. Супруги прожили сорок лет в полной любви и согласии, а когда однажды он допился до смерти, бедная леди Юстиция так горевала, что первый же приступ белой горячки унес ее жизнь. Очень трогательная история.
— Думаю, что вы вряд ли мечтали бы о подобной судьбе для своей единственной племянницы, мисс Лей, — промолвила мисс Гловер, которая восприняла все всерьез.
— У меня есть еще одна племянница, — ответила мисс Лей. — У моей сестры, которая вышла замуж за сэра Джеймса Корта, трое детей.
— Полагаю, вам более не стоит беспокоиться, — вмешался доктор Рамзи, — поскольку я имею основания утверждать, что помолвка Берты и молодого Крэддока расстроена.
— Что? — воскликнула мисс Лей. — Я вам не верю!