Я вытащил из бумажника фотографию.
— И вы готовы под присягой подтвердить, что это та молодая женщина, которую вы видели?
Старушка с улыбкой покачала головой.
— Сожалею, но я должна сходить за очками. Может быть, вы зайдете, мистер Стен?
Квартира их была точной копией той, наверху, но обставлена гораздо скромней. Еще бы, Свенсон сам зарабатывал на жизнь. Дверь в спальню была открыта, миссис Свенсон закрыла ее и грустно улыбнулась.
— Чарлз только что заснул, а я заснуть не в силах, так как все время думаю о вашей несчастной жене, — говоря это, старая дама искала свои очки. — На какие безумства способны женщины! Правда, я мучаюсь и не могу понять, как женщина, у которой свой дом и семья, может пойти на… — Миссис Свенсон смутилась и оборвала фразу. — Я все болтаю и болтаю, как сказал бы Чарлз.
Наконец она нашла свои очки и стала разглядывать фотографию, которую я ей протянул.
— Да, — уверенно сказала она, — это та молодая женщина, которую мы видели.
— А разве вы не могли принять за нее другую рыжую женщину, похожую на нее?
Она снова взглянула на фото.
— Нет, я не ошибаюсь. Мне очень жаль, но это точно она. — Старушка ткнула пальцем в родинку на подбородке Пат. — Я очень хорошо помню этот маленький знак.
Значит, так… Я спрятал фотографию в бумажник и спустился с лестницы. Светало, но на теневой стороне улицы было еще темно. Я был уже на полпути к арке, когда это произошло — совсем неожиданно для меня.
Я проходил мимо совершенно темной лестницы и вдруг получил удар сзади. Сначала я услышал стук и уже потом ощутил боль. Шляпа моя упала. Я пролетел вперед и ударился об стену.
— Он хитрый, — сказал один мужской голос.
— Не хитрее нас, — ответил другой.
Я упал на спину, но постарался как можно скорее повернуться на бок и достать револьвер. Те двое принялись бить меня ногами. Один удар угодил в подбородок. Я схватил другую ногу и всем весом навалился на ее владельца. Я услышал треск, который издает ломающаяся кость. Мужчина заскрипел зубами и застонал от невыносимой боли. Но дубинка продолжала бить меня по спине и лицу, пока я не уткнулся в грязный пол.
Когда я пришел в себя, то был один. Один, но рядом стоял малыш лет восьми с молоком и хлебом в руках. Он заметил, что я открыл глаза, и сразу предупредил:
— Ты бы лучше шел отсюда. Флики не церемонятся с пьяными. На прошлой неделе они два раза подобрали моего старика.
Я встал, опираясь о стену. У меня ничего не было сломано, но зато пропали револьвер, бляха и бумажник.
— Ты никого здесь не видел? — спросил я малыша.
Он отрицательно покачал головой.
— Нет, — казалось, я заинтересовал его. — Боже, ты весь в крови! С кем-нибудь подрался?
— Нет, — буркнул я.
Я с трудом дошел до двери, выводящей на улицу, и рывком отворил ее. Теперь на улице было уже много народу. Целый поток машин направлялся к Седьмой авеню. Попробовать обнаружить двух типов, которые обработали меня, то же, что искать девушку в публичном доме. Я слышал лишь их голоса. И знаю только то, что у одного из них сломана нога. В этом я был уверен, так как слышал треск переломанной кости.
Я пересекал тротуар, чтобы подойти к своей машине, и толкнул двух продавщиц, шедших на работу.
— Вы не могли бы быть осторожней? — огрызнулась одна из них.
— Да ты что! Он ведь едва держится на ногах, — участливо заметила другая.
Я с трудом уселся за руль и захлопнул дверцу машины. В одном из карманов в машине был пакет бумаги, которой я и попытался стереть кровь с лица.
Кто были эти мужчины? Воры? Но вместе с тем слова, сказанные ими, плохо вяжутся с этим предположением.
«Он хитрый, — сказал один. — Не хитрее нас», — возразил другой.
А потом эта история с бляхой и револьвером. Типы, занимающиеся грабежом, забрали бы только мой бумажник, и были бы довольны. Украсть бляху и револьвер — это совершенно в духе Рега Хоплона, чтобы отомстить мне за удар в баре Гюнеса — заставить меня написать рапорт, самый убийственный для флика: «У меня украли бляху и револьвер».
Ни за что в жизни! Лучше сдохнуть!
А может, это имеет какое-то отношение к Пат? Кто-то сомневается в том, что я ей не поверю? Вполне возможно, потому что я сую свой нос куда не надо и задаю всякие вопросы, вместо того, чтобы напиться и искать утешения в постели другой женщины.
Эта мысль понемногу овладевала мной. Что он — вполне возможно. Я узнаю об этом, когда опрошу официанта Майерса. Но сейчас мне необходима ванна, чистая одежда и другой револьвер.