Я влился в поток машин и направился к дому. Дом! Какая насмешка! Голова страшно болела. Во рту был привкус соли и крови. В хорошую же переделку я попал!
Но, как бы там ни было, не будет для меня дома без Пат…
Глава 6
На углу 182-й улицы продавец газет выкрикивал какую-то несуразицу, заманивая покупателей. Впрочем, это приблизительно то, чего я ожидал и о чем предупреждал Пат — чтобы она не слишком реагировала. Мальчик, казалось, распевал:
— Сенсационное преступление, сенсационное! Подробности в газете. Жена детектива убивает своего любовника на квартире в Гринвич-Вилледж.
Я нащупал в кармане монету и приобрел газету. На одной из страниц была помещена фотография Пат с надписью:
«Лилу, моей любви. На всю жизнь,
Мальчик меня не знал.
— Недурная девочка, правда? — с энтузиазмом проговорил он. — Дайте мне еще разок взглянуть на нее.
Я оставил машину там же и пешком дошел до дома, на ходу просматривая газету. Або не стал ставить акценты из-за симпатии ко мне. Но факты остаются фактами, как их не располагай. И в его статье все равно приводится их столько, что вполне хватит, чтобы посадить Пат на электрический стул. Кери был любовником Пат в течение полугода. Недавно он заинтересовался другой, и Пат застрелила его. Я провел рукой по лицу, испачканному кровью и потом.
Черный «кадиллак» стоял вдоль тротуара перед домом, в который мы переехали сразу же, как я получил первое повышение. Это была небольшая квартирка, но она нам нравилась. Чем больше я думал об этом, тем хуже становилось на душе.
Мне показалось, что я уже где-то видел этот «кадиллак». Действительно, за рулем сидел Корк Аверс. Заметив меня, он воскликнул:
— Черт возьми, Герман, что с тобой случилось?
Я сказал ему, что у меня были небольшие неприятности, и спросил, приехал ли Джим. Корк утвердительно кивнул. Я поднялся по лестнице и вошел в холл. Джим Пурвис и Монт разговаривали с управляющим. Монт задал мне тот же вопрос, что и Аверс.
— На меня напали в Гринвич-Вилледж.
— Кто они?
— Я думаю, это парни Рега Хоплона. Если у одного из них окажется сломанной нога, тогда все точно. — Я закурил сигарету и поинтересовался: — Ну, а вы что здесь делаете?
— Кроме всего прочего, — заявил Пурвис, — мне необходимо с тобой поговорить. И я хочу получить список телефонных звонков Патриции.
У меня сразу загорелись уши.
— Ты стараешься во что бы то ни стало поджарить ее, не так ли, Джим?
Он сохранял полнейшее спокойствие.
— Ты отлично знаешь, как тебе надо держаться, Герман. — Он повернулся к Халперу и спросил: — Когда я смогу увидеть эту Миру Белл?
— Сейчас, — ответил управляющий. — У нее комната на верхнем этаже. — Он с удивлением уставился на мое окровавленное лицо. — Могу я попросить ее спуститься в квартиру мистера Стена?
— Можете, — буркнул Пурвис.
Я спросил его, что это за дама, Мира Белл.
— Это дневная дежурная, мистер Стен, — ответил мне Халпер. — Она дежурит с восьми утра, но сегодня прихворнула и попросила ее заменить.
Я направился к лифту и спросил Джима:
— О чем ты хотел со мной поговорить?
— О тебе самом. Ты меня беспокоишь, парень. Я понимаю, какое впечатление на тебя произвела история с Пат, и боюсь, как бы ты не наделал глупостей.
— Например, чтобы я не поверил в ее виновность?
— Нет, — многозначительно проговорил он. — Если ты можешь, то продолжай ей верить. Я тоже люблю эту девочку. Ты ведь знаешь это, Герман, да? И я бы дорого дал, чтобы ты оказался прав, а мы все ошибались. Вот уже восемь лет, как я работаю с тобой, и я знаю какие глупости ты способен выкинуть. Собираясь залезть в дела Пат, ты можешь попасть в такое болото, из которого мы не сможем тебя вытянуть.
— Успокойся, Джим, я сам умею давать себе отличные советы.
Наша квартира с широким балконом, выходящим на Гудзон, находилась на третьем этаже. Надо спуститься на два марша, чтобы попасть в большую гостиную, и снова подняться на два, чтобы попасть в спальню. Я потратил два года, чтобы оплатить мебель, очень красивую мебель. Это было как раз то, о чем мечтали мы с Пат. Ни у нее, ни у меня до этого не было ничего красивого. Я вырос в большой семье, и у нас не было никакого комфорта. Пат почти все свое детство провела в интернате для сирот в Бруклине. Впервые в жизни мы почувствовали себя людьми. И вот теперь все кончено.
Но Джим все же хорошо сказал. Да, он мой друг, и я знаю, почему он пришел.
— Иди и рыскай сам. Я не буду спрашивать у тебя ордер на обыск. — Я открыл шкаф и, вынув бутылку рома, налил себе стакан. — Вам я не предлагаю. Вы ведь на работе и стараетесь посадить Пат на электрический стул.