Затылок и спина у меня болели все сильнее. Казалось, даже дыхание причиняет невыносимую боль.
Я быстро сказал:
— Там, наверху, они найдут мой револьвер. Из него ухлопали Симсона. В это время он был смертельно пьян. Но сделал это не я, это сделал напарник Тони Бонелли. Он же, вместе с Тони, похитил у меня револьвер и значок, когда я выходил из дома Кери.
— И ты не горишь желанием добровольно сдаться в руки правосудия?
— Нет.
Абе — очень хороший журналист и настоящий друг. Я стоял спиной к отелю, а он лицом.
— Значит, ты спустился по пожарной лестнице и вышел через бар на нижнем этаже? — спросил он. — Кстати, тебя видели? Узнали?
— Ну конечно.
Он посторонился так, чтобы я мог проскользнуть мимо него.
— Тогда уходи отсюда, и поскорей. Из бара выскочила какая-то девчонка. Сейчас она натравит на тебя всю толпу.
Я проскользнул мимо него и ринулся прочь.
Где-то позади послышался крик девицы:
— Эй, держите его! Он должен быть здесь! Он только что вышел из клуба!
Через несколько секунд началось столпотворение. Один из полицейских догадался включить сирену. Несколько машин никак не могли разъехаться. Потом сирена смолкла, и послышался голос Пурвиса из открытого окна двести первого номера, спросившего, что случилось.
Швейцар закричал, пытаясь объяснить ему, что девица утверждает, будто Стон минуту назад вышел из бара.
— Черт побери! — выругался Джим. — Так хватайте же его немедленно! Эй, все вы внизу, перестаньте валять дурака и попытайтесь его задержать!
Он рассчитывал, что вся толпа кинется меня хватать. А кто-то из полицейских меня, может быть, даже и подстрелит. Вот только все обернулось так, как происходило уже не раз.
Когда в газетах читаешь, как какой-то преступник прошел сквозь цепь полицейских, это отнюдь не выдумка. Я знал, что полицейские уже стараются перекрыть улицу и теперь внимательно разглядывают всех, кто попадает в их поле зрения. Но только видят они тех, кто перед самым их носом.
Я пошел прочь от отеля, расталкивая попадавшихся на моем пути людей. Слава Богу, на улице было достаточно темно. За спиной у меня все еще слышались крики девицы. Небольшая группа полицейских поспешно выскочила из отеля.
Я ускорил шаги и перешел на другую сторону улицы. Как только я ступил на тротуар, загорелся зеленый свет. Рядом со мной притормозило такси. Я мгновенно открыл дверцу и рухнул на сиденье.
— Куда надо, парень? — спросил таксист.
Я назвал первое, что пришло на ум:
— На Пен-стэйшн.
Когда он тронулся с места, одна из патрульных машин пронеслась мимо нас в направлении Пятьдесят четвертой улицы. Сирена ее верещала, как безумная.
Посмотрев ей вслед, шофер бросил:
— Нет, вы только посмотрите! Столько полицейских! Должно быть, случилось что-то из ряда вон.
В это время я пытался отдышаться и, стараясь говорить как можно спокойнее, пробормотал:
— Да, уж конечно.
Он посмотрел в зеркальце над лобовым стеклом, увидел кровавые полосы на моем лице и явно чужую шляпу на голове.
Поперхнувшись, он стал притормаживать.
— Гм, — сказал я. — Может, не надо?
XIII
Сидя на корточках на площадке для игр, я пытался разглядеть, сторожит ли кто-нибудь мою квартиру. В этом положении я находился уже порядочное время. Почти все окна, включая и мое, были темны. Еще бы, ведь сейчас около часа ночи!
Я лизнул ободранный палец. Он почему-то болел сильнее других. Зубы немки довольно глубоко вонзились в него, и, посасывая палец, я радовался, что не являюсь ее любовником. Кроме того, меня знобило, и, если честно, было страшно. Правда, больше всего я боялся за Пат. Похоже, я был единственным человеком во всем городе, который ей верил.
Кстати, у меня имелось преимущество. Я как профессионал знал, как меня будут ловить. Они не упустят даже самый маленький след, учтут любую мелочь. Безусловно, они опросят всех шоферов такси.
Рядом со мной, слегка поскрипывая, покачивались детские качели. Подумав, что пора действовать, я встал и подошел к ограде, отделявшей площадку для игр от остального двора. Я понимал, что сильно рискую, но выхода у меня не оставалось. Я должен был обязательно поговорить с Мирой.
Ограда была высокая, и, чтобы не шуметь, я снял ботинки. Связав шнурки,' я повесил ботинки на шею и с разбегу перепрыгнул ограду. Надев ботинки, я осторожно двинулся вперед и, наконец добравшись до окна, заглянул в него, чтобы узнать, что делается в холле.
Седая привратница была на своем месте и, похоже, читала какую-то книгу. В креслах сидели Жиль и Мак, оба в штатском. Время от времени они поглядывали на входную дверь.