— Лейтенант, в участке про меня ничего не знали...
— А они никогда ничего не знают! — заорал Гаторн.— Они потому не в курсе, что я по своей доброте не стал сообщать об этом капитану Фрику. Не забывайте, Шерлок, я был милосерден к вам, так что постарайтесь следовать моим советам.
— Лейтенант, я не...
— Послушайте, мистер Холмс. Если я только проведаю, что вы по-прежнему продолжаете колбаситься с Дженни Пег; то клянусь вам: свое место вы потеряете. Понятно? И на другое уже не устроитесь. Я заставлю вас вышвырнуть прямо на улицу! Убирайтесь тогда куда угодно, хоть в задницу! И не стройте себе иллюзий, у меня есть такие возможности.
— Лейтенант, разве...
— Я близко знаком с шефом полиции. Он продаст собственную жену, если я его об этом попрошу.
— Но, лейтенант...
— И не думайте, что я шучу, Шерлок, когда речь идет об убийстве, мне не до смеха. Вы понимаете, что почти сорвали следствие? "Своими дурацкими вопросами направо, и налево вы могли насторожить преступника и уничтожить работу других людей, работу долгую и кропотливую. Пока я разрешаю вам вернуться к своим обязанностям, но при первом же...
— Лейтенант?
— Что еще?
— Кто вам обо мне сообщил?
— Это вас не касается! — гаркнул Гаторн.
— Очень хорошо, лейтенант.
— Оставьте меня в покое, убирайтесь! Я вами уже по горло сыт. Проваливайте!
— Есть, лейтенант, — отчеканил Клинг, повернулся и направился к двери.
— И не смейте больше заниматься уголовными делами! — заорал ему вслед Гаторн.
В одиннадцать десять Клинг позвонил Клэр. После шестого гудка он уже собирался повесить трубку, не желая будить девушку, как вдруг ему ответили.,
— Алло? — произнес сонный голос Клэр.
— Клэр?
— Кто это?
— Я вас разбудил?
— Да. — Наступило молчание, и она продолжила немного бодрее: — Берт? Это вы?
— Да, Клэр, я так огорчен, но...
— В последний раз мне подложили свинью в шестнадцать лет, и я...
— Честное слово, Клэр, я никакой свиньи не подкладывал. Легавые из уголовной...
— Во всяком случае, ваш поступок выглядел имен но так Я прождала в институте до пятнадцати минут девятого, сидела и думала, что же могло произойти. Неужели нельзя было позвонить?
— Мне не дали сделать это, и к тому же я не знал номера.
Клэр ничего не ответила.
— Клэр?
— Я тут,— ответила она.
— Я могу повидать вас завтра? Мы бы вместе провели день. У меня выходной.
Новое молчание,
— Клэр?
— Я слушаю.
— Итак?
— Берт, а если мы откажемся от этой затеи? Будем смотреть на сегодняшний инцидент как на дурной сон и больше не станем строить никаких планов, согласны?
— Нет,— отрезал он.
— Берт...
— Нет! Я зайду за вами в полдень, ладно?
Молчание.
— Клэр?
— Ладно, договорились,— сказала она. —До завтра,
— Я все объясню. У меня... были неприятности.
— Очень хорошо.
— Значит, в полдень?
— Да.
— Клэр?
— Да?
— Доброй ночи, Клэр.
— Доброй ночи, Берт.
— Извините, что разбудил.
— Ничего страшного... Я еще не совсем заснула.
— Ну так... доброй ночи, Клэр.
— Доброй ночи, Берт.
Ему хотелось сказать очень многое, но она повесила трубку. Клинг вздохнул, вышел из кабины и попросил официанта принести ужин посолиднее. Проглотив все в считанные минуты, он напоследок выпил три стакана молока с шоколадным пирожным. А выходя из ресторана, купил еще коробку помадки.
Потом он вернулся домой и лег спать.
Глава 16
В литературе постоянно встречаются образы романтичных метрдотелей, обслуживающих молодые влюбленные пары в ресторанах.
Берт Клинг уже неоднократно обедал в самых разных местах, с самыми разными девушками, иногда просто очаровательными, а иногда так себе и в конце концов пришел к выводу, что большинство метрдотелей никакой романтичностью не отличаются и относятся невлюбленным точно так же, как к остальным посетителям.