— Шеф хочет вас видеть,— проговорил он, положив ручищу мне на плечо.
Мы прошли через пару комнат, потом по длинному коридору и, наконец, остановились перед запертой дверью. Парень дважды постучал, и она распахнулась,
Ленни Серво сидел за столом так, точно был в своей конторе. Как и в прошлый раз по обе стороны от него расположились двое: коренастый толстяк с абсолютно лысой головой и прыщавый сосунок с гигантским автоматическим пистолетом, поглощающим все его внимание.
Ленни достал сигарету из золотого портсигара, закурил и спокойно произнес:
— Ну-ка всыпьте ему.
Это было сказано небрежным мягким тоном, но у меня хватило времени обернуться и нанести толстяку, подкравшемуся ко, мне со спины, сокрушительный удар в челюсть. Потом я от всей души лягнул его в пах, и когда он безжизненным,мешком свалился на пол, выхватил у него из кармана пистолет. Теперь преимущество было на моей стороне
От удивления Серво выронил изо рта сигарету. Лицо его побелело от ярости.
— Ты, дружок, видно плохо усваиваешь уроки,— проговорил я.— Сколько можно тебя учить, пока ты не поумнеешь? В последний раз я задал тебе вопрос: где она? Надеюсь, хоть теперь ты ответишь?
— Будь ты проклят, Макбрайд,— взорвался он,— все равно прикончу вас обоих, чего бы мне это не стоило!
«Все-таки, на хозяина города он не тянет»,— подумал я и молниеносным движением ударил его по носу рукояткой пистолета. Он упал на колени, закрыв лицо руками, потом тихо повалился набок и глухо застонал.
Сосунок с пистолетом все это время неподвижно сидел на стуле, уставясь на меня в полном обалдении.
Я кивнул ему на прощанье и осторожно прикрыл за собой дверь,
Возле стола, за которым Венера четверть часа назад выиграла целое состояние, толпы уже не было, и на жалкую кучку лежащих перед ней фишек она взирала в одиночестве.
— От нищеты к богатству и обратно, а? — засмеялся я.
— Черт, если бы вы не ушли, мне бы не изменило счастье,— сердито бросила она.
— У меня неожиданно возникло неотложное дело,— возразил я.
— А!
Она сгребла фишки в сумочку и поднялась.
— Пошли!
— Я готов.
Я взял ее под руку, и мы направились к машине.
Там она снова прижалась ко мне, я обнял ее одной рукой и включил первую передачу.
Все произошло в какие-то доли секунды. Мы не успели отъехать и трех футов от ресторана, как в лицо нам брызнул сноп яркого света, послышался натужный рев мчавшегося навстречу автомобиля, а затем раздался сухой треск автоматной очереди, и ветровое стекло моего «форда» разлетелось на тысячу осколков. Отчаянным усилием я до отказа вывернул руль, шины задних колес завизжали по асфальту, нас подбросило в воздух, и наконец «форд» замер.
Венера забилась за мою спину, лицо ее было исцарапано, а из-под глубокого выреза тонкой струйкой сочилась кровь.
Заскрипев от отчаяния зубами, я рванул борт ее жакета. Материал с треском порвался, и мне открылась обнаженная грудь, на которой не. осталось даже ссадины.
Я вытер кровь и, не веря своим глазам, уставился на нежную кожу. Там, где предполагалась страшная рана, не было и синяка.
— Черт побери! — потрясенно вымолвил я.
Она открыла глаза и прошептала:
— Повтори еще раз...
Я повторил уже с улыбкой. Я был счастлив, счастлив тем, что она жива, цела и невредима.
Я осторожно прикрыл ее обрывками жакетика и несколько минут сидел совершенно неподвижно.
Мне снова слышались сухой треск пуль и звон разлетевшегося стекла.
Глава 9
Оба мы не сразу пришли в себя.
— Кто это был, Джонни?—.наконец спросила она.
— Не знаю. Во всяком случае, он так страстно мечтает от меня избавиться, что ему наплевать, кто еще вместе со мной погибнет. И спасла нас только случайность. Стрелок ехал один, ему неудобно было одновременно управлять машиной йи «форд» в порядок и тронулись.
Венера все время держалась молодцом:, только на главном шоссе расплакалась. Я подождал, пока она справится с рыданиями, и спросил:
— Может, выпьем кофе?
— Хорошо бы,— благодарно улыбнулась она.
Я затормозил у первого попавшегося ночного бара. Когда мы отыскали свободный столик, я заказал кофе и четыре порции сосисок. Однако есть я не мог, только кофе немного меня подбодрил.
Внезапно я заметил, что Венера, широко раскрыв глаза, уставилась в дальний угол зала. Там сидела парочка: рыжеволосая пышнотелая красотка, ростом наверняка не меньше шести футов, и коротышка с лицом, которое лучше всего бы выглядело сквозь прутья клетки в зоопарке.
— Эдди Пакман...— одними губами произнесла Венера.
И я почувствовал, как по спине у меня побежали мурашки. Он, казалось, состоял из одних мускулов, затянутых в стодолларовый костюм,. а блеск громадного бриллианта на пальце был заметен даже в нашем углу.
Когда коротышка уплатил по счету и вышел, я последовал за ним.
Его машина — низкий темный «седан» с огромными фарами — очень походила на Ту, из которой в нас стреляли.
— Привет, Эдди! — сказал я.
Он обернулся. Его крохотные глазки распахнулись до пределов, отпущенных им природой, на губах появилась ухмылка. И знаете, что сделал этот подонок? Он не стал ждать. Нет! Отшвырнул в сторону рыжую красотку и прыгнул вперед, выбросив перед собой правую руку. Поганец даже не стал сжимать ее в кулак, собираясь влепить мне пощечину,— ни больше, ни меньше. Он опоздал на какую-то долю секунды. Потому что я перехватил его и грохнул о землю. Он тут же вскочил и сразу заработал еще. Снова Оказавшись на земле, он уже не смог подняться, так и лежал, извиваясь, будто червяк, хрипел и отхаркивался. Я уже занес ногу для хорошего пинка, но тут перед моими глазами точно молния сверкнула, и череп мой раскололся пополам. Последнее, что я успел заметить, погружаясь в темноту, был яркий блеск медных форменных пуговиц.
На этот раз все проявилось не в белом, а в ядовито-зеленом цвете и запахло не больницей, а чем-то приятным. Свет, лившийся через окно, казался разделенным на клеточки. Присмотревшись внимательнее, я понял, что клеточки образует стальная решетка на стеклах.
— Очухался? — спросил коп, сидевший в углу.
Я проворчал что-то невнятное и потрогал голову. Мягкая, словно подушка, она была залеплена пластырем. Тут вошел врач и тоже стал меня ощупывать, поминутно сверяясь с рентгеновским снимком.
— Счастливо отделались,— сказал он наконец.— Полдюймом правее, и вы были бы уже покойником.
— В прошлый раз то же самое говорили.
— Во всяком случае, вы должны несколько дней полежать. Вам нельзя двигаться.
— Черта с два! Прочь из этой мышеловки!
— Останетесь здесь,—пробубнил коп.— Вас будут судить за нарушение общественного порядка и хулиганские действия.