– Нет, Том, – говорил Эджворт, – я вижу, что мне ничего не продать в Хелене. Рулевой, Сэвэдж, все толкует о Монтгомери-Пойнт. Может быть, у него свой расчет, какие-нибудь родственники или знакомые, которым он хочет услужить. Но не лежит у меня сердце к этому человеку. Не замышляет ли он чего дурного?
Я попросил бы тебя взять шлюпку и поехать сейчас же вперед, вниз по течению реки много городов, и ты наведешь везде справки о ценах, а я выйду на барке завтра, и ты встретишь меня в Монтгомери-Пойнт. Так будет вернее. Возьми одного или двух из наших людей с собой.
– Никого мне не надо, пришлите только Боба, чтобы помочь снарядиться в дорогу. Да, кстати, когда прибудете к острову номер 61, не доезжая Монтгомери-Пойнт, подайте какой-нибудь сигнал, чтобы мне не ехать понапрасну далее, выстрелите из карабина или привяжите одну из ваших цветных рубах к шесту так, чтобы я увидел.
– Мне надо еще отдать в починку карабин, – сказал Эджворт. – Но здесь есть оружейники, успеют исправить до завтра.
– Что же с ним случилось?
– Не знаю, пружина испорчена. Странно…
Том простился со стариком, тот остался на берегу, глядя, как молодой человек отвязывал шлюпку от барки с помощью Боба, который принес ему все необходимое в дорогу, и, между прочими вещами, бочонок виски. Когда все было готово, Том взмахнул рукой в знак прощания и сел за весла.
Эджворт некоторое время смотрел ему вслед, потом обернулся и чуть не столкнулся с Сэвэджем.
– Это ваш родственник, мистер Том? – спросил рулевой, указывая на лодку. – Да, я не ошибся, это он!
– Он самый, – ответил старик.
– Зачем же он отправился без нас? И шлюпку забрал. А если она нам понадобится?
– Обойдемся без нее, – спокойно сказал старик. – Том отправился вперед, чтобы узнать рыночные цены на разный товар, а мы выступим завтра и догоним его.
Билл Сэвэдж едва скрыл удовольствие от такого решения насчет времени отъезда, и проговорил:
– А я встретился тут, в трактире, с одним из Виктории. Он прослышал о вашем грузе и спрашивал меня, где бы с вами повидаться. По-видимому, хочет приторговать ваш товар.
– Где эта Виктория?
– Она немного пониже устья Уайт-Ривер, по ту сторону Миссисипи. Из Монтгомери-Пойнт ее видно.
– А как зовут торговца?
– Не спросил я. Скажу только, что наружность у него как будто не купеческая. Да вы сами лучше обсудите, когда с ним увидитесь. Он остановился в гостинице «Союз».
Эджворт пошел по указанному адресу, а Билл смотрел ему вслед со злобной усмешкой.
«Иди, старый глупец! – говорил он про себя. – Мы посмотрим, сохранятся ли так хорошо твои кости на дне Миссисипи, как кости твоего сынка на берегу Уабаша. Иди, заключай торговую сделку, она последняя в твоей жизни!»
Глава X
Ферма Лейвли
Принадлежащая семье Лейвли ферма находилась в восьми милях от Хелены, среди девственного леса, в котором было вырублено лишь пространство, нужное для расположения построек и для добычи бревен и досок, для возведения просторного, удобного и красивого жилища.
На стволе дерева, вырубленного в виде скамьи, возле дома сидел совершенно седой, но бодрый, пышущий здоровьем старик, щеки которого горели румянцем, а глаза блестели добродушием и отвагой. Голова его была непокрыта, и белые кудри падали волнами на загорелую шею. Одежда его состояла из серого суконного длинного сюртука, таких же панталон, синего жилета и рубашки ослепительной белизны, но одно казалось странным: он был бос. Поодаль от него сидел молодой человек, сдиравший шкуру с убитого молодого оленя. Большая ньюфаундленская собака следила за его работой.
Молодой человек – зять старика – приехал к нему недавно из западных штатов, с целью поселиться на соседнем участке, но дом его был еще не достроен, и пока он жил с женой и тремя детьми на ферме у тестя.
– Доброго оленя убил ты, Уильям, – говорил старик Лейвли. – Окорока из него выйдут отличные. Славное дело охота, занятное. Но настоящее дело все же не в этом. Мы должны возделывать землю. Как и сказано: «В поте лица своего будешь есть хлеб свой!»
Старик хотел еще что-то сказать, но речь его была прервана лаем водолаза[10], которому стали тотчас же вторить и другие собаки. К этому хору присоединилось радостное восклицание Джеймса, который бросился отворять ворота приближавшимся гостям. Адель подняла свою лошадь и заставила ее перескочить во двор через невысокую изгородь, но миссис Дейтон и ее спутник степенно въехали через ворота.
Скоро все общество уселось под тенью раскидистого орешника, и старая миссис Лейвли, несмотря на возраст, не уступила никому чести прислуживать гостям. Она угощала их кофе, разнося чашки.