– Кто это с дамами? – спросил, сидя в стороне, зять Лейвли, Уильям Кук, у Джеймса, указывая на Сандерса. – Я вроде бы видел его где-то.
– Я его вовсе не знаю, и он здесь не по моему приглашению, – тихо отвечал молодой Лейвли, недружелюбно поглядывая на приезжего. – Он так фамильярно говорит с мисс Адель, как будто вырос с ней, обходится точно брат.
– Красивые у него волосы, – заметил Уильям.
– Нечего сказать, точно мочала! – проворчал Джеймс.
Угадать причину такого критического отношения к красоте гостя было нетрудно, и сама Адель замечала неудовольствие своего молодого поклонника. Чтобы утешить, она любезно обратилась к нему:
– Мистер Джеймс, вы обещали мне в прошлый раз рассказать подробно о вашей схватке с пумой, вероятно той самой, шкура которой висит здесь на дереве. Мистер Гэвс говорит, что невозможно одолеть пуму, имея при себе только нож.
Джеймс, находивший неприличным хвастаться перед молодой особой своими охотничьими подвигами, проговорил с замешательством:
– Да что… мистер Гэвс… я не знаю, право…
– Верно, легче одолеть пуму, чем рассказывать об этом? – заметил Сандерс насмешливо. – Насколько известно, все охотники, рассказывая о своих успехах, забывают упоминать о собаках, на долю которых и приходится, собственно, вся опасность. Охотник стреляет 6 зверя с почтительного отдаления, а потом, когда животное уже издохло, вонзает в него нож раза два или три, стараясь не повредить шкуры, для доказательства опасности схватки.
– Если я говорю, что убил пуму ножом, – произнес Джеймс с сдержанным бешенством, – то это значит, что со мной не было собаки, и я не пользовался карабином. Может быть, вам и приходилось слушать хвастливые и лживые рассказы, но в наших лесах они не в ходу. И в нашей семье лжецов не водится.
– Позвольте, – сказал Сандерс, понимая, что всякая ссора помешает возложенному на него делу, – позвольте, мистер Лейвли! Я вовсе не хотел сказать, что принимаю все охотничьи рассказы за ложь. Охотнику позволительно увлекаться. Это ему даже прощают.
– Этого я не понимаю. Могу только сказать, что пользуюсь на охоте ножом лишь в случае самой последней крайности. Что же до этой пумы, то Кук был свидетелем, пусть он и рассказывает.
Но старая миссис Лейвли перебила разговор, принимавший неприятный оборот.
– Не пора ли нам в комнаты? – сказала она. – Солнце уже зашло, а городские жительницы простуживаются легко. Джеймс, помоги мне убрать со стола.
Общество послушалось хозяйку, и скоро большая и уютная гостиная огласилась веселым говором. Старый Лейвли рассказывал про былое, жена его хлопотала, стараясь всячески обласкать миссис Дейтон и Адель. Она говорила, что ни за что не отпустит молодую девушку завтра от себя, пусть мистер Гэвс и не думает ее похищать! Он такой любезный, не захочет огорчать всех.
Слушая речи матери, Джеймс мог только спросить молодую девушку подавленным голосом:
– И вы, в самом деле, хотите покинуть нас завтра, мисс Адель?
– Да, мистер Лейвли, – ответила она задорно, – мистер Гэвс увозит меня к своей сестре.
Эти слова так поразили бедного юношу, что он встал, чтобы выйти из комнаты.
– Куда ты, Джеймс? – крикнул ему отец.
– Надо припрятать остатки оленя от собак и хищных зверей, – сказал он первое, что пришло ему на ум.
– Верно, верно, иди. А я расскажу о презабавном происшествии.
Он принялся за рассказ, который Сандерс слушал с притворным любопытством, в то время как все его внимание было поглощено оживленной беседой между старухой Лейвли и миссис Дейтон. Речь шла об одной семье, жившей в Джорджии и состоявшей в родстве с миссис Дейтон и Аделью.
– Да, миссис Дейтон, – говорила старушка, – это достоверно. Моему мужу писали оттуда. Старый Бервик только на три дня пережил свою жену, и завещание его хотели вскрыть в среду. Вы получите уведомление на днях.
– Мой муж получил какие-то два письма сегодня поутру, но ничего мне не говорил, вероятно, это не то, иначе он сообщил бы мне.
– Несомненно. Но такого рода дела обычно затягиваются, нотариусы и другие законники никогда не торопятся, если дело идет о выплате денег.
Адель разговаривала с миссис Кук, потом пошла помогать ей укладывать спать детей и выказала при этом такую милую заботливость, что молодая фермерша сказала, нежно пожимая ей руку:
– О, дорогая моя, как бы я была счастлива, если бы вы вышли замуж за какого-нибудь фермера по соседству с нами!
– Я очень люблю сельскую жизнь, – ответила девушка, краснея, – но как знать будущее? Хорошо, если судьба свяжет меня с тем, к кому лежит сердце.