– Как хочешь, Дан, но я туда не вернусь. Видишь ли, там слишком хорошо награждают того, кто донесет, что ты произнес какое-нибудь лишнее слово. Это меня удерживает. Притом рано или поздно, но остров будет обнаружен, а я давно уже извлек из своего опыта истину, что платит за музыку больше всего тот, кто меньше всех плясал. Из всего этого следует, что нам надо выбираться из штата, а для этого нужны деньги, а для того чтобы достать их, нужно ружье. Надеюсь, что мы добудем его в этом доме.
– Не забудь и пороховницу.
– Разумеется, не дурак же я. Но странно, что собаки вовсе не лают.
– Они собрались все там, у дерева, на котором висит оленина. Эти псы слишком хорошо дрессированы, чтобы ее тронуть, но каждая наблюдает за другой. Я уверен, что они не обратят внимания на меня, когда я проскользну в дом.
– Ну а если они все-таки залают?
– Тогда прыгнем в реку, а потом сойдемся «Под тремя кипарисами».
– А если там будет занято?
– Тогда в тот домик, который мы ограбили прошлой ночью. Оттуда недалеко и до Миссисипи.
– О, Коттон, если бы ты не зарезал того человека понапрасну, мы были бы уже в Канаде.
– Ну, полно канючить! Думай лучше о том, как добыть ружье. Я надеюсь, что они уже все в постелях.
– Да, только дай им уснуть хорошенько.
Во флигеле, занимаемом Куком, было всего две кровати. Одну предоставили старому Лейвли, на другой Уильям Кук поместился вместе с Сандерсом, а Джеймс и старший сын Уильяма, девятилетний мальчик, легли на полу, подложив под себя медвежью шкуру.
– Запер ли ты дверь? – спросил Уильям у сына.
– Нет, – ответил ребенок, – но ведь собаки на дворе.
– Они все там, но собрались за домом, где висит оленина, – возразил ему отец.
– Чего же вы боитесь? – заметил Сандерс, смеясь. – Нас здесь много, и мы с оружием.
– Осторожность никогда не помешает, – возразил старый Лейвли, потягиваясь на кровати. – Воровства много. На днях чуть было не украли ружье у нашего соседа, Бойлса. Ты рассказывал, Джеймс?
– Да, только Бойле возвратился вовремя, чтобы прогнать грабителей, а они в ту же ночь забрались к старому Гасвелу и тяжело ранили его, унесли, впрочем, только пистолет, кое-что из одежды и другие незначительные вещи.
– И портфель Гасвела, – прибавил Кук. – Денег в нем не было, но зато находились очень важные для Гасвела бумаги. Так рассказывает Драпер, по крайней мере.
– Где ты видел Драпера? – спросил Джеймс.
– В лесу. Он помог мне взвалить убитого оленя на лошадь.
– Кто разбойники? Неизвестно? – спросил Сандерс.
– Подозревают одного белого по имени Коттон, и мулата, принадлежавшего Аткинсу, – отвечал Уильям. – Коттон зарезал одного человека в графстве Пойнсет. Шериф устроил за ним погоню.
– И напал на след?
– Известно только, что они пробрались к северу. Убийство совершено между Мемфисом и Бэтсвилем. Но как только местные колонисты и охотники приступили к облаве на них, злодеи вынуждены были повернуть назад. Мы все решились положить конец подвигам этих двуногих акул, хотя и не знаем, принадлежат ли они к особой шайке или они из тех молодцов, которые приходят из-за Миссисипи.
– Вот и у старого Гейнце украли… – проговорил, уже засыпая, старик Лейвли. – Пару туфель… и он…
– Что же он? – спросил Уильям.
Но старик уже спал. Скоро примеру его последовали и другие, а не более как через полчаса в дверь, не запертую по оплошности хозяев, бесшумно юркнула человеческая фигура.
Глава XII
Погоня за грабителями
Пробравшийся так незаметно во флигель Дан неподвижно остановился у дверей, чтобы удостовериться в своей безопасности. Но никто не сторожил, спали решительно все. Тишина нарушалась только дыханием спящих и биением сердца самого Дана. Он стоял, как пригвожденный к месту, и лишь сжимал рукой левую сторону груди.
Но скоро мулат пришел в себя, видя, что ему не угрожает непосредственная опасность, и протянул руку к дверной притолоке, зная, что охотники обычно вешают свои ружья на этом месте. К великой радости, он нащупал ружье, но пороховницы при нем не оказалось, хотя эти два предмета хранятся обыкновенно рядом. Где ее искать? Малейшее неловкое движение могло выдать его, и тогда ему не жди пощады, но дело было начато и его следовало закончить. Он решился, по крайней мере, дорого продать свою жизнь и стал тихонько шарить по стенам и стульям, в надежде найти то, что ему требовалось.
Дан нащупал дверь, ведущую в чуланчик, отворил ее и, к своей радости, разглядел на столе кувшин с молоком. Он припал к нему с жадностью, в горле у него давно пересохло, от голода сводило все внутренности. Молоко освежило и подкрепило его, он не мог оторвать запекшихся губ от края кувшина.