Старуха, пойманная врасплох, не растерялась.
– Уф! – проговорила она, потягиваясь. – А я никак и впрямь задремала. А все вы, Коттон, с вашими рассказами. Слушала, да и клюнула носом. Рассказывали бы что веселенькое, так не наводили бы дрему на людей. Который теперь час, джентльмены?
– Уже десять, – сказал Сандерс. – Я слышал, как прокричал ночной сторож.
Миссис Бредфорд старалась казаться спокойной, но думала только о том, как бы улизнуть из комнаты, где ей грозила опасность, она была убеждена в этом. Сердце у нее билось усиленно. Она взялась уже за ручку двери, еще шаг, и она переступит порог, захлопнет дверь, задвинет засов…
Но Коттон угадал ее намерение, бросился к ней и схватил за руку.
– Помогите! – крикнула миссис Бредфорд. – Помогите!
Вдова не успела произнести ничего более. Сильный удар кулаком в голову свалил ее, и она осталась недвижимой на полу у входа в спальню.
– Коттон, – прошептал Сандерс, оглядываясь со страхом, – что ты сделал? Ведь ты убил ее!
– Ну, что же, может быть! – ответил тот. – Дело теперь в деньгах, где она прятала их?
– Я не знаю, вероятно у себя в спальне.
– Пошли! Боишься перешагнуть через труп? Или никогда не видал мертвецов?
Но дверь в спальню оказалась запертой. Коттон нагнулся к трупу убитой, говоря насмешливо:
– Одолжите ваши ключи, многоуважаемая миссис Бредфорд.
Он отвязал большую связку ключей от ее пояса, бандиты вошли в спальню, однако тщетно обшарили все комоды и столы, денег не было нище. Им попались под руку лишь дешевые золотые вещицы, которые они поспешили рассовать по карманам.
– Но где же, дьявол ее побери, запрятала она деньги? – с бешенством воскликнул Коттон.
– А все ты виноват! – вскинулся на него Сандерс. – Сразу кулаки в ход пустил. Я бы сумел выудить у нее приличную сумму.
– Да, дал бы ей время выбежать и крикнуть на всю улицу «грабят!» Постой… это что?
Внизу раздавался стук в дверь. Преступники вздрогнули, стук все усиливался.
– Мы пропали! – прошептал Сандерс.
– Надо бежать, – ответил Коттон. – Ты выходы знаешь?
– Нет… да еще собаки нападут, если выскочим во двор.
– Эй! – раздавался голос внизу. – Миссис Бредфорд, что там у вас?
Коттон замер от страха, но Сандерс схватил один из чепцов старухи, выпавший из комода, надел его и высунулся из окна.
– Что ты делаешь? – говорил ему Коттон в испуге, но Сандерс, не отвечая ему, крикнул вниз, выставив только голову из-за занавесок и подражая голосу старухи:
– Кто там? Что вы не даете покоя бедной одинокой женщине? Какой нахал позволяет себе стучать?
– Это я, миссис Бредфорд, ночной сторож. Мне послышался крик у вас в доме, и был виден свет.
– Крик у меня? Свет? Вы, верно, загуляли, и вам чудится. Убирайтесь!
С этими словами Сандерс захлопнул окно, сторож пошел прочь от дома, посмеиваясь и ворча:
– Я загулял! Сама, должно быть, хватила сегодня вечерком более обыкновенного и не помнит, как крикнула, невесть отчего.
Он прошел до перекрестка и стукнул здесь о тротуар своей палкой с железным наконечником. Такой же стук повторился по всем городским кварталам, сторожа давали таким образом знак, что бодрствуют и могут подать помощь друг другу в случае надобности.
Шаги сторожа замолкли в отдалении, Сандерс сбросил чепец и обратился к товарищу.
– Что же, поищем еще, – сказал он. – Мы теперь в безопасности, сторож уже не заглянет на эту улицу до утра.
Он взял лампу и принялся снова шарить по всем уголкам, но и на сей раз поиски оказались напрасными. Между тем начинало светать, и разбойники, проклиная старуху, поняли, что им пора уносить ноги, хотя и ни с чем. Они выбрались осторожно из дома и направились к харчевне «Старый Медведь».
Глава XXXI
Двойник
Утренний ветер разогнал туман, и солнце поднялось над городом во всем своем блеске.
Адель стояла у окна в гостиной миссис Дейтон и смотрела на небо.
– Люси, – сказала она, – солнце рассеяло мрак и как бы радуется своей победе. Я испытываю нечто подобное, когда освобождаюсь от городской суеты и могу насладиться на воле красотами природы. Да что с тобой, Люси? Ты плачешь? Со вчерашнего вечера ты так грустна. Или тебя тревожит состояние Марии?
– Я сама не знаю, что со мной, – отвечала миссис Дейтон, – но с самого нашего возвращения с фермы меня что-то томит. Я готова плакать без всякой причины.
– Тебя очень расстроило несчастье Марии, вот и все. Успокойся, моя милая.
– Нет, Адель, не одно это. Мне становится ненавистным сам этот город. Муж никогда не бывает дома. Он так переменился.
– Пожалуй, он бывал прежде такой веселый, шутил, а теперь стал угрюмый, задумчивый, вздрагивает при всяком движении на улице. Но он ночевал дома сегодня?