В базилике насчитывалось пятьдесят капелл.
Перед каждой установлен жертвенник. Некоторые высечены из камня, один – из слоновой кости, большая часть – железные. В обмен на половину добычи Чор Шутурбан согласился указать нужную капеллу. Ракел пообещала обдумать предложение.
– По логике, – задумался Джак, – саркофаг хранится в капелле Его Бедра…
Ракел и сама пришла к такому выводу! Оксиденс уже открыли для посещения. Возвращаясь от Шутурбанов, девушка заглянула в храм помолиться Императору, а заодно и оглядеться.
Вдоль базилики монахи выставили мешки с телами погибших во время церемонии Открытия Истинного Лица. Открытыми оставались головы или то, что от них осталось. Однако узнать среди бессчетного количества трупов родственника или знакомого было равносильно чуду. Гнилостный запах смешивался с ароматом благовоний.
Дело осложнилось тем, что в базилике имелись две капеллы, посвященных Левому бедру и Правому.
– Ну что, подкинем пару шекелей? – предложил Гримм, выслушав доклад Ракел.
Джак удивился несообразительности сквата.
– Нам нужна левая капелла, глупец. Левая сторона предназначена для оккультных наук, хитрости и секретов.
Леке согласился. Недаром он вытатуировал имена Биффа и Ереми на левой руке.
– Монахи не могут пренебречь общепринятыми правилами, – заключил Тайный Инквизитор.
– Пробраться в Оксиденс можно через отверстие в куполе, через которое выходит дым благовоний. Одетая в черное трико, Ракел спустится вниз по тонкой веревке. Ночью храм закрыт. Монахи, в отличие от посетителей, редко поднимают голову вверх.
– Потом Ракел найдет капеллу и откроет алтарь отмычкой.
– Золотая гробница очень тяжелая, – предупредил Леке. – Бедро тоже. Кости десантников крупные и укреплены арматурой.
Ракел с любопытством взглянула на гиганта, но ничего не сказала.
– Затем ты развяжешь мешок с трупом, – продолжил инструкции Джак.
– Пусть она спрячет тело в алтаре, – предложил Гримм.
– Нет, – возразил Инквизитор. – Это святотатство. Ракел должна положить саркофаг в мешок – А кто будет ждать на крыше, я? – заныл Гримм. – Кому устраивают проверку?
Девушка вымученно улыбнулась: – В храм можно пробраться другим способом. По коллектору, например. Я уверена, что Чор Шутурбан даст мне план канализации, если я пообещаю ему много золота.
Нет, это не Мелинда. Ниндзя сама нашла бы путь. И все же в логике Ракел не откажешь.
На следующее утро в сопровождении могучего слуги-варвара удрученная прихожанка появится в храме. Рыдая от горя, она опознает голову, торчащую из мешка. Слуга поможет ей унести скорбную ношу.
– Где ты спрячешь тело? – спросил Джак.
– В алтаре, – коротко ответила Ракел.
– Это кощунство.
– Согласен, – поддакнул Леке.
– Вор использует все, что попадается ему под руку, – возразила девушка.
Джак твердо отрезал: – Ты пытаешься манипулировать нами?
Ракел пожала плечами: – Я служу вам, как могу.
Джак задумчиво смотрел на точную копию гейши-ниндзя.
– Я полагаю, – встрял Гримм, – что мне придется тащить вверх обезглавленный труп.
– Это хорошая мысль, – признал Драко.
– Какая разница, – глумливо хмыкнул скват. – Главное, чтобы полуразложившийся труп не развалился на части в воздухе. Иначе священники решат, что свершилось чудо.
– Я возьму сеть с мелкими ячейками, – пообещала Ракел. – В Шандабаре плетут хорошие рыбные сети.
– Труп в сетях, – буркнул Гримм. – Ничего себе, улов.
– Я чувствую вокруг ауру разложения, – мрачно произнес Джак. И очень тихо добавил: – Так и должно быть.
– Теперь о культах, – сменила тему Ракел. – В Шандабаре, в районе Махаббат есть общество вожделения. Устраивают богохульственные оргии. Мардал Шутурбан ходит на их шабаши. А Чор слышал о культе «трансцендентного изменения».
Гримм спросил:
– А эти приверженцы перемен, случаем, не стачивают себе зубы, подражая «генокрадам»?
– Ходят разные слухи. Изменившаяся внешность оправдала мой интерес.
– Очевидно, отголоски легенд времен гибридов, босс.
– Либо все же существуют приверженцы темных сил, по глупости верящие, что изменения благотворно скажутся на них! Судьи засиделись в кабинетах! – Джак разволновался. – Молюсь, чтобы нашелся Инквизитор, который вытолкнет их из кресел!
Следующей ночью, за два часа до рассвета, Джак и Леке крались между разломанных во время недавнего столпотворения палаток и ларьков. В этот час жизнедеятельность живых организмов замедлена, время, когда смерть приходит за больными и стариками.
На огромной безлюдной площади раскинулось сонное царство. Наводнение пилигримов схлынуло. Спавшие вповалку нищие, в отличие от мертвецов, укутались с головой с ветхие плащи и накидки. В районе Махаббат их собратья еще клянчили милостыню у пьяниц, запозднившихся в публичных домах гуляк и удачливых игроков, но на храмовой площади никто не шевелился. Ни звука: ни храпа, ни кашля.
Звезды над куполами храма служили единственными источниками света. Лишенный доспехов и шлема, Леке не мог видеть светила телескопически. В его мозг не поступали увеличенные картинки того или иного участка небосклона. Но крошечные фигурки Ракел и Гримма на крыше храма десантник все же различил.
Или это не они, а обман зрения, игра звездного света и тени?
Может, Ракел уже спустилась в дымную мглу, и мириады огоньков – тлеющих благовонных палочек – стали свидетелями ее вторжения? Леке отвел глаза от купола и стал вслушиваться в ночную тишину. Не раздадутся ли выстрелы?