Последовал щелчок… телефонист повесил трубку… пауза, после чего знакомый голос спокойно произнес:
— Что вы задумали, профессор?
Меньшин сглотнул. Он ждал вовсе не этих слов. Уверенный, спокойный тон собеседника, то, что за ним скрывалось, буквально ошарашили его. Он едва поверил, что сумел произнести, ощущая вместе с тем всю нелепость своей угрозы:
— Торранс, если моя жена не будет немедленно мне возвращена, я начинаю действовать.
Последовала короткая пауза, потом хихиканье.
— Вы меня заинтриговали, — произнес собеседник, — и какие же именно действия вы думаете предпринять?
Теперь в его голосе явно чувствовалось высокомерие. Меньшин почувствовал, как вдруг засосало под ложечкой. Он попытался побороть это неприятное ощущение.
— Прежде всего, — глухим тоном начал он, — я встречусь с газетчиками.
— И что это вам даст? — вопрошающе заметил Торранс. Голос его был при этом бесстрастным. — Все владельцы газет в стране пользуются услугами нашего банка органов. И на всякий случай, если вы лелеете еще какие-то замыслы, знайте, что то же относится и к губернаторам, лейтенант-губернаторам, государственным адвокатам, членам кабинета министров и так далее.
— Должно быть, вы лжете, — заметил Меньшин. Внезапно пришло спокойствие, он стал более уверен в себе. Это было бы вопреки всем вероятностным законам, если бы все из упомянутых Торрансом людей начали бы действовать против него по указке «НФЛ».
В трубке раздался смешок Торранса.
— Боюсь, что мы до сих пор так и прозябали бы в неизвестности, — начал он, — если бы полагались только на законы природы. — Он продолжил более серьезным тоном: — Наша главная база, Меньшин, расположена в Северной Америке, поэтому мы можем уберечься от случайностей и подобраться к людям, занимающим важные посты, и теперь, смею уверить вас, они крепко сидят у нас на крючке.
Без паузы он продолжил:
— Я не буду объяснять вам, профессор, как нам это удалось сделать. Вы, конечно же, можете отправиться в местное отделение полиции. До мелких полицейских сошек нам нет никакого дела, пока они не беспокоят нас. После чего мы просто-напросто нейтрализуем их. Надеюсь, я все ясно объяснил. И теперь, если вы не против, я…
Ярость вспыхнула в Меньшине так неожиданно, что он просто не успел совладать с ней.
— Торранс, — закричал он. — Что вы сделали с моей женой?
Последовал холодный ответ:
— Мой дорогой друг, вас это, конечно, удивит, но у нас нет вашей жены. До свидания!
Потом последовал щелчок — Торранс повесил трубку.
Меньшин упрямо заказал новый вызов, на этот раз в небольшой городишко, где располагалась резиденция Крэнстона.
— Алло, — сказал он, когда наконец его соединили. — Это вы, доктор Крэнстон?
Снова в трубке раздалось хихиканье.
— Ну-ну, — послышался голос Томаса Торранса, — какой же вы упрямец!
Меньшин тут же, ни слова не говоря, бросил трубку. Он не понимал до конца, каким образом звонок в Нью-Джерси был переключен на Массачусетс, но фактам приходилось верить.
Он с озадаченным видом направился в гостиную, но тут призрачная Вирджиния отшагнула от стены коридора.
На ней была пижама. Меньшин наблюдал, как буквально на глазах обретала материальность ее призрачная рука. Целую минуту она не сводила с него глаз, в которых читались боль и мука.
Потом Вирджиния начала плакать. Слезы струились по ее щекам. Она бросилась к мужу. И с силой, приумноженной отчаянием, прижала его к себе.
— О дорогой, дорогой! — всхлипывала она. — Они убили меня. Убили!
Вирджиния стонала и плакала, пока окончательно не пробудилась. Ужасная картина последних минут перед тем, как она провалилась в темноту, навсегда запечатлелась в ее памяти.
Она проснулась внезапно.
Вирджиния обнаружила себя лежащей в огромной, довольно необычной комнате. Лишь через минуту она поняла, что лежит на каком-то столе, и еще одна минута потребовалась, чтобы осознать, что нож больше не торчит в груди прямо под ее сердцем.
Ее словно обожгло огнем, когда она поняла, что не чувствует боли и что она жива.
Жива! Вирджиния неуверенно привстала. И тут же снова рухнула вниз от резкой боли в левой стороне груди.
Боль постепенно отступала. Но то, что она вообще появилась, вызвало страх у нее. Она обессиленно лежала, не смея пошевелиться.
Постепенно Вирджиния все яснее различала обстановку вокруг себя.
Она находилась в помещении, имевшем примерно сто квадратных футов. Почти полностью оно было заставлено небольшими стеклянными конструкциями прямоугольной формы, выстроенными в ряд вдоль стен, с оставленными узкими проходами, причем каждая конструкция была разделена на отделения примерно в два квадратных фута.