В голове возникали одна за другой всевозможные гипотезы. К вечеру он все еще никак не мог прийти к решению. На удивление трудно было придумать что бы то ни было, что можно было бы предпринять против этой огромной организации.
Шли дни, а он по-прежнему никак не мог прийти к определенному решению. Каждый день Меньшин говорил себе: «Да, именно сегодня что-то произойдет. Они начнут действовать и проявят себя каким-либо образом, дадут понять, ради чего они сделали все это с нами».
Вирджиния вернулась на свою работу. Прошел целый месяц. Еще неделя. В полдень, когда Меньшин как раз входил в квартиру, Вирджиния прошла сквозь стену и материализовалась в коридоре.
Лицо ее сияло. Буквально чуть ли не светилось. В прошлом он неоднократно видел ее такой оживленной и возбужденной. Но никогда в такой степени. Ее тело вибрировало и, казалось, светилось аурой нечеловеческого могущества.
Меньшин внимательно посмотрел на нее. Постепенно ее и без того румяные щеки раскраснелись еще больше, пока окончательно не потеряли свой естественный цвет. Сегодня они вместе собирались пообедать дома. Ни слова не говоря, Вирджиния повернулась и торопливо прошла на кухню.
Через два часа, когда она обрела свой привычный внешний вид, Меньшин оторвал взгляд от газеты и тихо окликнул ее:
— Вирджиния.
Жена вздрогнула, потом отозвалась:
— Да?
Нельзя было не заметить ее волнения. Меньшин с потрясением вдруг подумал, что она, очевидно, по каким-то особым причинам надеялась, что он не станет спрашивать о происшедшем. Он стиснул зубы.
— Это случилось впервые, — наконец произнесла она тихим голосом.
Меньшин знал, что Вирджиния не умеет врать. Ее ложь была так же очевидна, как ложь ребенка. Меньшин почувствовал слабость и, в подсознательной попытке защитить ее, сказал себе, что она до сих пор еще не отошла после всего приключившегося с ней.
— Почему ты это сделала? — тихо спросил он.
Казалось, ее обрадовало то, что он принял ее объяснение. Вирджиния с волнением в голосе начала:
— Я хотела посмотреть, как это происходит, главным образом потому, что это было в моих силах, и, возможно, это поможет мне защититься от них — к тому же я просто не запомнила, на что же это походило в тот первый раз. Тогда я была слишком взволнована и, кроме того, испытывала ужасную боль.
— И что было в этот раз? — твердым голосом спросил Меньшин.
— Боли не было. Я чувствовала себя просто чудесно, полной сил. Спустя некоторое время я пожелала стать нематериальной, и это тут же произошло. Потом я решила пройти сквозь стену, одновременно пожелав оказаться на улочке за офисом «Геральд», — и в тот же миг я там оказалась. При этом я ничего не почувствовала — перемещение в пространстве оказалось мгновенным.
Глаза Вирджинии расширились, когда она пристально смотрела на мужа. Вскоре все следы страха исчезли с ее лица.
— Норман, это было чудесно, я ощущала себя богиней! Это…
— А почему бы не попытаться, — перебил ее Меньшин, — представить себя на том острове? Мне бы хотелось поговорить с доктором Крэнстоном.
Вирджиния энергично покачала головой.
— Это невозможно. До сих пор я не хотела говорить тебе, но я уже пыталась. Предприняла несколько попыток побывать там, где ни разу не была, — и ничего не случилось. Необходимо знать местонахождение и направление перемещения и при этом мысленно представить себе это место. Необходимо знать, куда ты желаешь переместиться.
Меньшин медленно кивнул.
— Понятно, — сказал он.
Он оставил эту тему, но про себя подумал: «Именно этого они и ждут от нее — чтобы вся реальность того, что с ней случилось, проникла в ее сознание. Они дали ей время, чтобы она осознала, что связана с ними одной веревочкой».
«Но почему? Чего им нужно от нее? Сперва они убили ее, потому что она кое-что узнала о них. Потом, после вмешательства Крэнстона и „оживления“ Вирджинии, они предупредили меня, ее мужа, чтобы я не обращался в полицию. Они чего-то хотели. И теперь, когда они добились того, что Вирджиния начала экспериментировать с врученной ей силой, совсем скоро они непременно дадут о себе знать».
Меньшин взглянул на Вирджинию. Та сидела, уставившись куда-то вдаль, полузакрыв глаза. Внезапно Меньшин почувствовал огромное беспокойство.
Было около десяти часов вечера, когда задребезжал дверной звонок. Меньшин посмотрел на Вирджинию, а затем встал.
— Вряд ли это кто-нибудь из наших друзей приперся к нам в столь поздний час, — сказал он. — Лучше позвони Эдгару и скажи, чтобы он нажал кнопку 243. Не стоит зря рисковать.