– Ну что, пропащая душа, где шлялся?
Илья пожал плечами и, не ответив, присел рядом.
– Что нового в "русском королевстве", – полушутя полусерьезно снова спросил Алексей.
Илья нервно рассмеялся.
– Ты это чего? С удивлением посмотрел на него Алексей.
– Тут дела такие серьезные закрутились, что без смеха нормальному человеку смотреть на них просто не возможно. Убийца Федора Годунова, Михайло Молчанов, дал деру на запад и божится там, что царь Дмитрий жив, а убили кого-то другого и выставили на обозрение в маске. Другой наш общий знакомый, князь Григорий Шаховский, стянул во время дворцового переворота большую Государеву печать, и теперь страсть как хочет ею чего-нибудь припечатать. Он, конечно, тоже всех уверяет, что Дмитрий жив и зовет Молчанова сыграть главную роль. Но тот не дурак, играть царя боится. Тут и царица наша бывшая, Марина Мнишек, прикладывает к этому делу свою женскую ручку, повсеместно распространяя слухи, что она не вдова, царица и мужнина жена. Скорее всего, общими усилиями ей найдут подходящую кандидатуру на роль супруга, да и сама она не против этой, казалось бы, глупой затеи. Я думаю, что будущий кандидат обязательно будет вновь обладать таким качеством как смесью русского молодецкого нахальства и поверхностным иноземным лоском. Смешнее всего в данной ситуации, что интрига приобретает слишком лихой разворот, новый претендент не отвергает предвидущего убитого и как бы сам становится им. Получается совсем глупая чехарда, которая выглядит так: царевич Дмитрий убит в Угличе, его подменили, потом он снова воцарился в России, потом его снова не убили, а подменили трупом в маске. Самое смешное в этой истории, что он все еще жив, и никто не догадывается кто он. Вот такие дела, Леха, при Дворе.
– Бред какой-то, сквозь смех произнес Алексей.
– Согласен, что бред, но люди верят и ждут пришествия нового Самозванца. Оказывается, что царя-самозванца иметь в наличии совсем не обязательно, главное, уверенно о нем говорить.
– Да, Илья, умом Россию не понять! Из всего, что ты мне сказал, выходит одно: Дмитрий жил, Дмитрий жив, Дмитрий будет жить! Это все напоминает мне сказку про вождя мирового пролетариата из нашего времени, – вытирая слезы, выступившие от смеха, произнес Алексей.
– Ладно, чего это мы все о грустном, давай лучше потолкуем о родном, о наболевшем. Как дела у нашего нового друга?
Выражение лица Алексея в миг приобрело серьезный оттенок.
– Он в коме. Приступ закончился, но он так и не приходит в себя.
– Опять ты Леха за свой медицинский язык принялся, я же просил говорить со мной попроще.
– Хорошо, я забыл, что имею дело с заурядным солдафоном, – сострил Алексей, – пойдем к нему, я должен напоить его отваром.
Друзья встали из-за стола и направились в каморку больного.
– Он находится вроде как в летаргическом сне, – шепотом начал Алексей.
– Он слышит нас?
– Не знаю. В наше с тобой время медицина так и не дала определенного ответа по этому поводу. Думаю вряд ли.
– Хорошо. Что дальше делать то будем, Леха?
– Я думаю нужно возвращаться в академию втроем и с синхронизатором времени. Пусть они там думают, что предпринять дальше, мы свою задачу выполнили.
Илья молча опустил взор в пол. По его выражению лица, Алексей прочитал, что что-то не так.
– Что с тобой Илья? Ты вроде как не рад?
– А чему мне радоваться? Кому мы там нужны в Академии?
– Эх, куда тебя понесло, а зачем ты тогда дал согласие стать патрульным?
– А у нас был выбор? Давай, Леха, останемся здесь и доведем свою миссию до конца.
– Вряд ли это у нас получится.
– Почему? – удивленно задал вопрос Илья.
– Хотя бы, потому что если мы не поможем ему, – Алексей указал рукой на больного, – он просто умрет.
– Я не понимаю тебя Леха, от чего ты так носишься с ним. Посмотри, сколько вокруг гибнет людей, мы не в силах им всем помочь, а ты печешься об одном, совершенно чужом тебе человеке.
– Как ты можешь такое говорить, он же тоже патрульный. Ты Илья не хочешь понять одного, в этом времени мы гости, поэтому не можем ни повлиять на события, и ни чего изменить.
– А в Академии, в далеком будущем ты станешь своим? Что ты там говоришь, кому ты там нужен?
– Ты вроде как забыл, мы ведь патрульные и они приняли нас в свои ряды.
– Мы им нужны только для того, чтобы разгрести их промахи здесь, и не более того.
– Илья, мы обязаны ему помочь, без нас он пропадет, – Алексей вновь указал на Лограна.
– Ты опять говоришь мне о долге, законе, совести и милосердии. Я не хочу, Леха, возвращаться в Академию. Есть вещи превыше совести, долга и милосердия и я не в силах противиться им.