Вся южная Россия кипела бунтом, повсеместно во всех городах хватали чиновников искренне верных Годунову и представляли на суд Дмитрию, который немедленно освобождал их и с милостью принимал к себе на службу, тем самым, умножая свое войско новыми изменниками. Единственно Басманов в Новгороде – Северском оказывал сопротивление Лжедмитрию, сидя в полуразрушенной крепости, он мужественно отражал одну за одной все атаки неприятеля, ожидая подхода подкрепления и войска Годунова. Годунов, томимый ужасом, отсиживался в Москве. Он еще мог исправить положение вещей, за ним стояли святость венца и присяги, на поле брани Россия не предала бы своего царя, если бы он, лично возглавил войско. Годунов решил иначе, он вручил судьбу свою и своей семьи в руки бояр, которым не доверял, назначил главным воеводой Федора Ивановича Мстиславского, человека мужественного, но более знатного, чем искусного полководца, и отправил рать в Брянск.
Россияне между собой делились мыслями, что сам Бог каким-то чудом спас Дмитрия для правосудия над ненавистным тираном и чем больше слышали об успехах Лжедмитрия, тем неохотней шли на службу к царю, уклоняясь от воинской повинности. Годунов требовал от Мстиславского как можно скорее собрать войско. Обращаясь к боярам, он грозил казнями и лишением имений тем, кто не выставит должное количество ратников, грозил темницею и кнутом нерадивым воинам решившим ослушаться его указа, велел, чтобы все слуги монастырские, годные для ратного дела, собрались под знамена в Брянске для защиты Отечества в трудный час.
******Алексей усердно затачивал ножом гусиное перо. Эта операция не очень получалась у него, судя по кучке испорченных перьев, лежащих на столе. Наконец, поглядев на заточку последнего, он остался доволен, обмакнул его в чернильницу и стал, стараясь не наделать помарок, записывать цифры, разнося их по колонкам в лежащую перед ним расходную книгу. Мысленно производя подсчеты в уме, он пытался припомнить все до мелочей, стараясь ни чего не упустить, Алексей записывал общее количество продовольствия и фуража, которое они израсходовали за два месяца. Отдельной колонкой шли расходы на огненный снаряд, цифры были внушительные, за то вся дружина их с Ильей небольшого наемного отряда стреляла без промаха, точно поражая цели на довольно большом расстоянии. Князь Мстиславский, по просьбе Ильи, прислал пушку небольшого калибра, из которой стреляли по импровизированным деревянным мишеням все бойцы отряда, осваивая пушечное дело, а также доводя до полного мастерства точность наводки, грохотом от выстрелов пугая жителей подмосковной деревеньки Горки и доводя этим до неистового лая окрестных собак. Алексей снова обмакнул перо в чернильницу, но не успел донести его до нужной колонки, как большая клякса упала на страницу книги, постепенно расползаясь на бумаге, она на глазах превращалась в жирную кляксу, смутно напоминающую толстого несуразного человечка, который с бумажного листа казалось, словно издевается над Алексеем.
– Черт! Третья клякса подряд на одном листе, – про себя подумал он и отложил перо в сторону, – неужели наши предки не могли додуматься до стального элементарного перышка, нужно задуматься над этим делом. Хотя стальное перо изготовить, пожалуй, будет сложно, а вот из золота по рисунку любой ювелир сделает, и не нужно будет мучиться с гусиными перьями. Нужно немного подтолкнуть научно-технический прогресс в средневековой России.
Довольный этой мыслью, он зачерпнул ковшом из рядом стоящего на столе жбана медовухи и сделал несколько больших жадных глотков. В голове просветлело, тошнота немного отступила. Он сделал еще пару глотков и поставил ковш на стол. Позавчера они с Василием отправились в Москву с отчетом к князю Мстиславскому, за одно и получили жалование на всю дружину. После посещения княжеского подворья, Василий затянул его к своей знакомой вдовушке, у которой оказалась очаровательная подруга, и время до утра пролетело не заметно. Распрощавшись с вдовушками, они к обеду очутились на постоялом дворе. В Веселом Стрельце они завербовали трех рекрутов, что было дальше, Алексей помнил смутно, помнил, как вернулся в Горки и Волчонок помог ему раздеться, потом он провалился в сон.
Сегодня с утра, после пробуждения, у него был с Ильей очень не лицеприятный разговор. Илья упрекал его в разложении дисциплины в дружине и что он мало занимается военными забавами, упрекал в том, что командир должен показывать личный пример своим подчиненным. Но что поделать, если он, Алексей, по своей натуре в глубине души сугубо мирный человек и у него нет ни какого желания без нужды, просто так ради развлечения скакать на коне, махать саблей или стрелять из пищали. В конце концов, хлопнул дверью и оставил его, Алексея, заниматься бумажной волокитой, хорошо, что Волчонок сжалился над ним и принес жбан холодной, свежей медовухи.