Выбрать главу

– Представьтесь, – продолжила эта дама тоном, не предвещавшим ничего хорошего.

– Мила Богданова.

– Мила? Может быть, Людмила? – уточнила она.

– Нет, просто Мила, – настаивала я, – по паспорту.

– Так вот, Мила… хм… Странное у вас имя. Если вы или кто-то из здесь присутствующих еще раз опоздает на мой семинар, то я ставлю «пропуск» рядом с его фамилией. Считайте, что на занятии вы не были. Мой предмет является основным в учебной программе всего курса. Не посещая его, вы ставите под угрозу все ваше пребывание в этом учебном заведении.

Женщина в сером костюме строго посмотрела на меня, и я пристыженно опустила голову.

– Разумеется, мои слова не касаются наших иностранных коллег, для которых этот предмет является факультативным, – чуть мягче добавила она.

Я не понимала, что делать – сесть за парту или продолжать стоять на месте, мозоля глаза всем присутствующим. Меня явно поставили здесь, у всех на виду, в назидание остальным, чтобы в следующий раз ни у кого не возникло желания опаздывать. Судя по надменному и насмешливому взгляду педагогини, она была рада именно меня сделать козлом отпущения. Еще одна…

Зато мужская часть аудитории (иностранная группа состояла в основном из парней) оценила меня по достоинству. Я чувствовала на себе их изучающие взгляды. Черная испанская майка с огромным вырезом демонстрировала мой свежий загар самым выгодным образом.

Один взгляд заставил меня обернуться. Прославленный английский актер сидел прямо за мной и изучал мою спину. Видимо, я была слишком взволнованна, когда шла к своему столу, поэтому и не увидела его.

Я не смогла справиться с захлестнувшими меня эмоциями и уставилась на своего кумира радостно и преданно, будто молодой спаниель. Он встретил мой взгляд холодно, почти враждебно. Несомненно, это был Роберт Стронг. Вот и познакомились. Более неприветливого парня я еще не встречала.

– Для вновь прибывших. Меня зовут Семипалатова Нина Валентиновна, – забасили мне прямо в ухо, – вы можете сесть, Богданова. Больше не опаздывайте.

«Нелегко будет сдавать ей экзамен», – подумала я и приготовилась к очередной скучной лекции, рассчитывая, впрочем, пару-тройку раз оглянуться назад.

Я стала продумывать тактику поведения. Интересно, что лучше – уронить ручку, а потом ее поднять, выпрямиться и глянуть на парня или отлучиться в туалет и по пути к своей парте хорошенько изучить Стронга? Антон толкнул меня в бок и зашипел:

– Семипалатова требует от нас активного участия в семинаре, не спи.

Занятие, вопреки моим ожиданиям, оказалось вполне интересным. Нас поделили на группы, и каждой дали свое задание. Мы должны были в доступной игровой форме объяснить иностранцам некоторые явления в русской речи. Надо было придумать примеры, иллюстрации. Мы с Антоном предложили даже разыграть небольшую сценку на тему синонимов и антонимов.

Наша небольшая группа состояла из четырех человек: меня, Антона, вредной Марины и еще одной девочки, имени которой я не знала. Девчонки не принимали участия в обсуждении нашего выступления. Они просто стояли чуть поодаль, прислушиваясь к тому, что придумывали мы с Антошкой. Мы же с огромным энтузиазмом планировали свой маленький спектакль. Наконец, когда настала наша очередь, Антошка посадил меня к себе на спину, и я, изображая всадника, заорала:

– Н-но! Вперед, мой Буцефал!

Антон встал на дыбы, на ходу выкрикивая заготовленный текст, состоящий из антонимов. У нас получилось что-то вроде поэмы. Конечно, это больше всего напоминало банальный студенческий капустник, но мне было весело. Антону, как и мне, безумно нравился наш незапланированный спектакль.

Я на ходу спрыгнула с «Буцефала» и выпалила свою часть текста. Мы решили «выдать» примеры синонимов в песенке, напоминавшей одновременно частушку и балладу. Нехитрый текст сочиняли на ходу, «поймав» вдохновение. Я театрально прикрывала глаза и разражалась громкой тирадой. Мой скакун тоже не молчал. Нас несло.

Потом мы долго не могли закончить выступление и еще минут пять импровизировали под одобрительный хохот парней из иностранной группы. Девицы единодушно молчали.

Наконец мы закончили. Парни захохотали и зааплодировали. Я пробежалась глазами по публике – понятно, чье мнение интересовало меня больше всего; но Роберту, кажется, наше выступление совсем не понравилось. Его красивое лицо оставалось непроницаемым, а прекрасные серые глаза смотрели куда-то мимо меня. Роберт Стронг, задумчивый и печальный, вертел в пальцах золотую ручку «Картье» и не обращал на нас никакого внимания.