Все было проделано столь молниеносно, что брызги разбитого стекла еще висели в воздухе.
Но одновременно случилось нелепое и ужасное: правая нога тайного агента зацепилась за шнурок портьер, и он, беспомощно повиснув, забарахтался вниз головой над клумбами.
На звук разбитого стекла выбежал сторож, и Тихоня начал кричать ему:
-- Бегите в полицию! Они здесь, здесь! Банда Ханаконды здесь! Они хотят захватить телевидение! Что же ты стоишь, беги в полицию!..
Сторож сделал нерешительное движение в сторону ворот, потом обратно. Внутри у него происходила мучительная борьба -- между здравым смыслом и полученными от хозяина инструкциями.
-- Взять сторожа, быстро, -- приказал Ханаконда. -- Обоих в подвал.
Напоследок Тефтель ударил сторожа и Тихоню по голове резиновой дубинкой, и оба потеряли сознание.
Глава девятая
Тайный министр почти готов признать свою некомпетентность.
Министру Пропаганды и Связи представляется возможность
вступить в тайное общество
-- Говорите, Фокс, говорите, -- мягко, но настойчиво предложил Пупс, прохаживаясь взад-вперед по кабинету. -- На этот раз вы будете говорить, а я буду слушать. Сидеть! -- прикрикнул он на Тайного министра, который сделал попытку подняться с кресла, в которое Пупс усадил его насильно.
-- Похоже, что они уже здесь, в Давилоне, ваше сиятельство. Последние двое суток мы прочесывали пригороды Клушки, бросили туда все силы...
-- Похвальное усердие, господин Фокс, особенно если учесть, что интересующая нас компания преспокойно села в самолет и вылетела в Давилон, не правда ли?
-- Увы, это так. В списках пассажиров вчерашнего дневного рейса восемь вымышленных имен. Это они, ваше сиятельство. Мы никак не ожидали от них такой дерзости.
-- Чего же вы от них ожидали? Слез и раскаяния?
-- Мы предполагали, что они на время где-нибудь затаятся. Совершенно непонятно, почему они пошли на такой риск, приехав сюда.
-- А я думаю, на это все-таки были причины?
-- Я не решаюсь сказать вашему сиятельству... Возможно, они... возможно...
-- Говорите!
-- Возможно, они хотят расправиться с вами, ваше сиятельство?..
Пупс вздрогнул.
-- Вы так полагаете? Что же, в таком случае я прикажу удвоить, нет, утроить мою личную охрану. Но может быть, для большей уверенности заменить также и нерадивого Тайного министра?
-- Я целиком во власти вашего сиятельства.
-- Я над этим подумаю. Идите работайте. И докладывайте мне о своих действиях через каждые два часа, понятно? Пригласите сюда министра Пропаганды и Связи, он дожидается в приемной.
Фокс вскочил с кресла, поклонился и поспешно вышел.
Пупс уселся на его место, спиной к дверям, так чтобы его не было видно. Будучи довольно-таки яркой личностью, он питал слабость к театральным эффектам.
Буравчик появился в кабинете и стал недоуменно оглядываться по сторонам, не понимая, куда мог подеваться хозяин.
-- Беда не приходит одна, -- раздался вдруг страшный голос ниоткуда, кресло резко развернулось, и Пупс вскочил на ноги. -- Прошу вас, присаживайтесь, господин Буравчик, -- пропел он уже своим нормальным сладким голосом.
-- С вашего позволения я постою, ваше сиятельство.
-- Хорошо, как вам угодно. Итак, беда не приходит одна: локаторы показывают, что на поверхности Луны совершили посадку две ракеты.
-- Именно так, ваше сиятельство. Ракеты с Большой Земли; их начали отслеживать еще с половины пути.
-- Как вы думаете, зачем они здесь?
-- Возможно, просто визит вежливости?
-- А если не так? А если они все знают?
-- Как можно, ваше сиятельство, как они могут знать?
Пупс вынул из ящика стола бумагу:
-- Вот объяснения господина Джулио о его последнем телефонном разговоре с Осликом, нашим гномом, осуществившим диверсию на ракете "Космических поставок". Этот Ослик ни с того ни с сего вдруг взбеленился и отказался с нами сотрудничать. Наверняка он сидел там, возле радиостанции, не сложа руки. Кажется, в прошлом этот Ослик был связан с земными гномами?
-- Возможно, это так. Но господин Джулио не подчиняется моему ведомству, будет лучше, если этим делом займется господин Фокс.
-- Речь идет не о вашем ведомстве, господин министр Связи, а о спасении нашего государства. Или вы специально хотите меня разозлить?
-- Простите, я все понял. Я уже думал об этом деле, и если ваше сиятельство позволит мне высказать свое мнение...
-- Позволяю.
-- Допустим, что это не простой визит вежливости, а нечто вроде межпланетной инспекции с целью грубого вмешательства в наши внутренние дела.
Пупс удовлетворенно кивнул: министр Пропаганды, как всегда, великолепно выбирал выражения, придавая словам желательный оттенок.
-- Что же, -- продолжал Буравчик, -- в таком случае мы проявим все возможное гостеприимство. Мы предоставим землянам лучшие апартаменты, прислугу и... наши лучшие угощения, -- закончил Буравчик свою мысль, интонационно выделив последние три слова.
-- Ага! -- воскликнул Пупс. -- Я, кажется, вас понимаю!
-- За едой мы расскажем дорогим гостям о прекрасной жизни на нашей планете, мы проведем их по улицам, и они смогут сами расспросить наших граждан обо всем, и наши граждане с удовольствием поведают гостям о своей счастливой жизни. И земляне отправятся к себе домой, унося теплые воспоминания о нашем гостеприимном и счастливом народе.
-- Браво, господин Буравчик. Вы -- профессионал высокого класса. Но если они потребуют личной встречи с этим Осликом?
-- Хм... Надо полагать, что господин Ослик тоже вполне осчастливлен нашими продуктами...
-- А это надо еще проверить, господин Буравчик, надо проверить. Займитесь этим лично, найдите этого гнома.
-- Но, ваше сиятельство, такие дела по ведомству господина Фокса...
-- Опять вы про ведомства! Господин Фокс озабочен сейчас ничуть не менее важными делами. И если я прошу именно вас взяться за это дело, значит, имею на то веские причины.
-- Простите, ваше сиятельство.
-- Идите и работайте.
Буравчик сдержанно кивнул и вышел.
-- Гордец, но дело свое знает, -- проворчал Пупс. -- Если бы все министры так решали мои проблемы, цены бы не было моим министрам...