-- Без чинов, Фикс, без чинов. А когда ты в последний раз пил воду или чай, лимонад...
-- Лимонаду я вообще не пью, баловство одно. А воду для чая я дождевую кипячу, она помягче. У меня под крышей специальная бочка для этого поставлена. Заварка получается совсем другая, не то что из водопроводной.
-- Слушайте, Фикс, да вы просто молодчина! Знаете, вдвоем мы обязательно что-нибудь придумаем и выберемся отсюда.
Дворник удивился и смутился, не понимая, чего может быть хорошего в том, что он не успел позавтракать. Он даже с опаской покосился на окошко, прикидывая, не собирается ли полицейский пропихивать его между прутьями решетки.
-- А чего делать-то надо? -- спросил он, заметно обеспокоенный.
-- Ничего не делайте, Фикс. Просто сидите и ждите. Скоро вы сами все почувствуете.
-- Что ж, это можно, дело нехитрое, -- согласился дворник и притих.
А Ригль стал методично осматривать, простукивать и ощупывать стены и содержимое подвала, надеясь отыскать здесь какое-либо уязвимое место.
Прошло не более получаса, и дворник вдруг почувствовал, как пальцы его ног свела легкая судорога. Горячей волной пробежала она по ногам и по животу, руки непроизвольно задергались. Напряглась шея, и ходуном заходила голова. "Бэ-бэ-бэ, мэ-мэ-мэ!" -- забормотал дворник, выпучив глаза. Затем он вдруг напрягся всем телом, замер, но уже в следующую секунду выдохнул, расслабился и обмяк. Его побледневшее лицо покрылось каплями пота.
Ригль с интересом и волнением следил за этой реакцией. Подобное он однажды испытал сам, когда его посвящали в касту неприкасаемых. Но тогда он отходил от действия порошка не естественным образом, а при помощи быстродействующей таблетки.
-- Как самочувствие? -- поинтересовался он, заглядывая дворнику в глаза.
-- Спасибо, господин Ригль, сейчас уже хорошо.
-- Что вы чувствуете?
-- Чувствую шишку на голове. Если бы не вы, не этот подвал и не шишка, я бы решил, что весь последний месяц была не жизнь, а какой-то дурацкий сон.
-- Ладно, ладно, вы полегче. Это не сон, это жизнь. Когда-нибудь вы все узнаете и поймете.
-- Да уж ладно, я не из любопытных. По мне, так все равно, при какой власти работать, дворники при любой власти в почете. Их сиятельства появляются и исчезают, а хороших дворников -- раз-два и обчелся.
-- Это ты правильно заметил, Фикс. Если гном свое дело знает, его любая власть будет уважать. Ты раньше-то где работал?
-- У господина Гадла, на Большой Собачьей улице. Ох и злой же был хозяин. И у меня тоже из-за него характер испортился. Потом, когда смута началась, он все свое состояние потерял, все подчистую -- и дом, и сад, и огород... Теперь, кажется, работает в полиции, на патрульной машине. А я нанялся к одной дамочке, "новой богачке". Ох и насмотрелся же я там безобразий! То она требует, чтобы привезли ей полный грузовик молока и вылили все из бутылок в бассейн. Она там поплескается, да и сольет в трубу, в канализацию, -- ни себе, ни другим. То она хочет, чтобы в театре играли спектакль только для нее одной. Покупает разом все места в зале и садится в первом ряду со своей собачкой и с биноклем, чтобы артистов в упор разглядывать. А если что ей не понравится, -- "Карамелька, фас!" -- и собачонка ее прыг на сцену, да как вцепится... Могла уйти с середины, но играть артистам все равно наказывала до конца, при пустом зале, потому как деньги уплачены. Но и эта дамочка тоже разорилась -- что-то там у нее не сошлось в бумагах. Все имущество с молотка, да и сама едва не загремела в каталажку. Теперь моет посуду в ресторане. Очень изменилась дамочка, очень...
-- Да что же тебе так не везет?.. -- рассеянно проговорил Ригль, почти не слушавший болтовню дворника. Он закончил осмотр подвала, -- увы, безрезультатно.
-- Ну а дальше вы примерно знаете. Поступил я сюда на службу, когда еще дом достраивали. Хозяина я только один раз и видел; он сказал, что дом для перепродажи, поэтому он сам здесь жить не будет. Теперь-то я понимаю, для чего ему все это было нужно: полиция здесь искать не будет -- район зажиточный, кругом одни приличные гномы. Эх, правильно вы сказали, господин лейтенант, не везет мне на хозяев, что за жизнь такая!
Дворник махнул рукой и загрустил. Стало совсем тихо.
-- А что это там внизу шумит? -- спросил Ригль, прислушиваясь к гулу, едва доносившемуся из-под основания дома.
-- А, это... Так ведь там теплотрасса, проходит прямо под домом. Когда еще дом достраивали... Ой! Господин лейтенант!..
-- Что, Фикс! Говори скорее! -- Ригль схватил дворника за плечи.
-- Так ведь тут люк есть... -- прошептал Фикс, широко раскрыв глаза. -Рабочие приходили... Положен выход через каждые сто шагов... По инструкции...
-- Где?!
-- Вот здесь, под плитой.
Перепуганный собственным открытием, дворник указал пальцем на одну из бетонных плит, квадратиками устилавших пол в подвале.
Ригль бросился на колени и ощупал плиту. Она была теплая, почти горячая.
-- У тебя есть что-нибудь металлическое?
Дворник порылся в карманах фартука и вынул отломившийся от граблей зуб. Ригль просунул зуб в щель между плитами, надел на него обрезок трубы и надавил всем своим весом. Камень приподнялся, из образовавшейся щели заклубился пар.
-- Помоги...
Дворник подхватил плиту и отодвинул. В темную шахту колодца вела металлическая лесенка, и пленники не долго думая начали спускаться в теплотрассу.
-- Поставь крышку на место, -- приказал Ригль, почувствовав, как ноги его коснулись дна.
Кряхтя от натуги, Фикс передвинул плиту, и она, гулко содрогнувшись, плотно легла на свое место в клеточке.
Двигаться в тесном туннеле приходилось на ощупь, согнувшись в три погибели, водя руками по толстым, будто загипсованным снаружи трубам. Здесь было жарко, как в парном отделении. То там, то здесь из трубы внезапно прорывалась струя пара, обжигая лицо и руки. Одежда промокла насквозь, пот лился с них ручьями.
Ригль считал про себя шаги, а вернее сказать, коротенькие шажки. По словам дворника, выходы наружу были предусмотрены не реже чем через каждые сто шагов. И действительно, на сто восемьдесят девятом коротком шажке Ригль увидел над своей головой просвечивающее кольцо неплотно положенной крышки люка.