— Эта плоская скала здесь зовется Аркой Ноя, а дальше за ней Тюлений Остров, доктору там понравится. А ниже арки, там, где белая вода, это Римская Скала, мы сейчас пройдем между ними. Саймонстаун откроется с минуты на минуту. Мистер Ричардсон, прошу вас, посмотрите, если доктор закончил, позовите его на палубу. Будет жаль, если он упустит эту картину.
— Ну, а вот и мы, — продолжил он, оглядывая в трубу открывшуюся бухту. «Рэйсонейбл», видите? Двухпалубник. Дальше «Сириус». «Нереида» в глубине бухты — неплохая стоянка, и дальше шлюп, который я не могу распознать. Мистер Сеймур, что вы можете сказать о том шлюпе со снятыми стеньгами?
В этот момент на палубе появился Стивен. Щурясь на свету, он вытирал окровавленные руки о шерстяной ночной колпак и вид имел весьма непрезентабельный.
— А вот и доктор! — воскликнул Джек. — Закончили распиливать беднягу Френсиса? Как он там? Надеюсь, хорошо?
Френсис, до сего дня один из лучших марсовых, вызвался позолотить клотик грот-бом-брам-стеньги, не удержался и совершил впечатляющий полет с головокружительной высоты. Он избежал палубы (и смерти) благодаря качке, но скользнул по люку 12-го порта с такой силой, что разодрал до кости грудную клетку, да еще и содрал с крышки свежую краску, чертов граблерукий содомит!
— Может, выкарабкается. Эти молодые парни, похоже, сделаны из стали и какой-то особо эластичной кожи. Значит, это и есть Африка, — Стивен жадно вглядывался в берег, обиталище капских трубкозубов, панголинов и жирафов. Ему виделись бесчисленные птицы в окружении богатейшей флоры, а венчалось это сияющее видение настоящими живыми страусами.
— А это, — указал он на удаленную оконечность, — и есть тот самый ужасный Мыс Бурь собственной персоной, не иначе?
— Нет, конечно, — ответствовал Джек. — Мыс уже далеко за кормой. Мы обошли его довольно близко, но вы, доктор, в это время, к сожалению, были заняты. Но до того вы успели увидеть Столовую Гору, не так ли? Я ведь посылал за вами.
— Да, да. И я вам весьма признателен, даже несмотря на подъем в немилосердную рань. Ее можно сравнить с Бенбалбеном.
— Интересно, не правда ли? А вон слева по носу, нет, слева по борту, вы можете видеть Саймонсбэй — лучшую якорную стоянку. И «Рэйсонейбл» на ней, под адмиральским флагом.
— Это линейный корабль, да? — спросил Фаркьюхар. — Выглядит очень впечатляюще.
— Сомневаюсь, что хоть один шестидесятичетырехпушечник еще остался в линии в наши дни, — ответил Джек. — В любом случае, «Рэйсонейбл» построен лет пятьдесят назад, и он может просто развалиться на части от собственного бортового залпа. Но я рад, что он хоть выглядит впечатляюще. Дальше — «Сириус», фактически, гораздо более сильный корабль, хотя и только с одним рядом орудий. 36 восемнадцатифунтовок — такой же вес залпа, как и у нас. Дальше другой фрегат, видите? «Нереида». Тоже тридцать шесть, но лишь двенадцатифунтовок. Дальше старый военный бриг.
— Прошу, объясните, сэр, а почему они не в море? — спросил Фаркьюхар. — Если я правильно понимаю, эти корабли, да еще «Оттер» — это почти все, что мы имеем для охраны торговых путей в Индию? Я спрашиваю не из простого любопытства.
— О, сейчас как раз конец сезона ураганов. Вряд ли это возможно, блокировать Маврикий в этот сезон. Так что они, должно быть, переоснащаются и грузят припасы — ведь на протяжении двух тысяч миль к северу для них нет ничего… Мистер Джонсон, я думаю, пора убавить паруса.
Он пристально вглядывался в трубу. «Боадицея» подняла позывные, и Джек высматривал шлюпку капитана порта. А, вот и она, только отошла от пирса. Хотя фрегат нес уже лишь фор- и грот-марсели, он двигался довольно ходко, покачиваясь на умеренной юго-восточной волне при начавшемся отливе, и берег быстро приближался. Когда корабль поравняется с кварталом зданий Адмиралтейства, надо начинать салютовать, и, ожидая этого момента, Джек ощутил странное чувство, что с первым залпом и Англия и все путешествие на юг исчезнут в прошлом.