Мишель пару раз заглядывал в гостиную, где мы расположились, и даже пытался сложить брови домиком. Но участия в нашей пирушке, длившейся почти до утра, он не принимал.
Вечером я все же встретилась с Артемом, который долго смеялся над моим помятым видом и пытался уловить детали выигранного слушания.
А в Универе разговоров было только о нас! Совершенно иные взгляды встретили нас следующим учебным днем! Студенты перешептывались, глядя с уважением, а преподаватели препарировали наше дело, кто как мог!
Каждый профессор пытался вычленить кусок своего предмета и объяснить, почему именно его курс помог нам справиться с нелегкой задачей (ни у кого не возникало сомнений, что все дело вытянули именно мы). После недель издевательств, насмешек, травли — на нас свалился успех. Успех, основанный на наших мозгах.
Я чувствовала себя настолько окрыленной, что совершенно потерялась. Когда я вернулась домой, я поняла, что забыла в Университете сумку.
— В смысле ты сумку забыла? — схватился за голову Артем, с которым мы встретились после лекций, — как можно забыть сумку?! Марсель, ты нормальная?
— Это мое выражение! — отмахнулась я.
— Чего? — Артем сморщился так, будто разговаривал не со мной, а с умалишенной.
— «Ты нормальный» с такой, знаешь, вопросительной интонацией — это мое выражение! Не воруй! Да, я забыла сумку! Это мамина сумка и она…
— Очень, очень важна для тебя, — как надоевшую мантру процитировал Артем, — я помню. И что теперь? Надо переться в твой Универ?
— Да. Я могу и одна сходить!
— Время видела? Пошли… — Артем, не скрывая раздражения, надел куртку.
Мы во тьме дошли до здания Университета и я позвонила. Охранник, на удивление оказавшийся на месте, пропустил нас внутрь. Артем показал документы, как посетитель, но рта не раскрывал — его знания английского и испанского вряд ли смогли бы помочь установлению контакта с раздраженным охранником («ходите тут в неурочное время»).
Проходя по коридору, я услышала голос в аудитории. Я остановилась и прислушалась — голос был до боли знаком. Я сделала шаг и заглянула — так и есть, я не ошиблась. Голос принадлежал Адель.
Она сидела перед штативом с телефоном. И говорила. По щекам текли слезы.
— … И поэтому я…. Я до сих пор не знаю, как… Хотя нет. Я знаю. Это зависть. Я завидовала. Я завидовала Марсель — ведь она бац! И стажировка у него… Я… Я напилась… Я до сих пор не могу точно вспомнить, как я это сделала… Будто не я…. Мне показали Стелла и Хлоя… Мой же плакат… С этой надписью… С этим обвинением… Моим обвинением… Да. Я все выдумала! ДА! Я сука! Сволочь! Называйте меня! Обзывайте! Я знаю все… Марсель… Она говорила, что он, Лорье… Что он… Недавно дело было выиграно… Ребята все сделали. Все это знают… Лорье даже на слушание не пришел… И все из-за меня…
Монолог прервали рыдания… Я сделала шаг от двери, но наткнулась на Артема.
— Ой, прости, — пробормотал он, все еще впиваясь взглядом в Адель, — а что это с ней? Ей надо помочь…
— Пошли, — шепнула я и потянула к выходу из здания. Впервые в жизни мне стало плевать на мамину сумку. Главное, не дать Адель передумать.
Глава 36. Цена правды
Следующий день был взорван роликом Адель. Она выложила запись на своей странице глубокой ночью, но к утру его посмотрели уже все.
Она призналась в том, что оклеветала Мишеля.
Университет гудел. Теперь каждый норовил бросить камень в Адель. «Убила бизнес», «Отменила человека», «Оболгала», «Дура пьяная», «Завистливая мразь», «Пьяница неадекватная» — эти и еще позабористее эпитеты сыпались по коридорам в адрес Адель. Не понижая голоса, между лекциями студенты обсуждали, как хитрая Адель обманула их и заставила плясать под свою дудку, осквернив доброе имя аббата Мишеле Лорье. Да-да, мой неосторожный рассказ о его надеждах на старость всплыл и оброс новыми подробностями. Исходя из обсуждений студентов, выходило, что Мишель собирался стать аббатом уже завтра.
Сама Адель в Университет не явилась.
— Ты, может, скажешь, что я не последовательная, но ее надо спасать, — шепнула я Этьену.
Тот кивнул и бросились искать Жака.
— Не, ну вы же видели? — захлебывался тот, — полдня вас найти не могу! Вот и ясно теперь, кто прав, кто виноват!
— Жак! Ей нужна помощь, — сказала я.
— Ты сдурела? Психоаналитик ей нужен! И общество алкоголиков! — Жак отмахнулся.
— Она признала вину, — сказал Этьен, — теперь травля, которую она организовала Лорье, перекинулась на нее. Это сложно вынести…
— Так не надо было начинать! — вспылили Жак, — мы не виноваты, что она дура шизанутая! Из-за нее Мишель с катушек слетел и клиентов растерял!