Я боялась, что он ранен. Его могли избить, он мог попасть в аварию, могло произойти всё, что угодно. И бить его сейчас было бы настолько нелогично с моей стороны, что буквально хотелось выть.
- Идиот, - выдохнула я, заработав от парня удивлённый взгляд. Конечно, для него моя реакция была ненормальной. Слишком спокойной. Совсем не в моём стиле. – Идиот… Ты самый большой идиот, каких только стоит поискать! Вот какого, спрашивается, ты так поступил? Что за цель ты преследовал? Почему никому ничего не сказал?!
Я продолжала сыпать обвинениями, отчего удивлённый взгляд шатена сменился на понимающий. Пожалуй, он хотел, чтобы я отреагировала именно так. Он позволял мне срываться на него, позволял злиться, игнорируя косые взгляды медсестры, которая наверняка уже усомнилась в моей адекватности. Учитывая место, где мы находились, возможно, она думала, что я пришла по адресу. Но мне было всё равно. Сколько бы ни старалась, я не могла найти объяснений, почему же Фил, будучи совершенно здоровым и в полном порядке, не пришёл вчера домой и не вышел на связь, заставив всех волноваться. Я ждала от него объяснений, даже если хотела просто обнять, потому что он нашёлся. Но это действительно могло подождать.
Выслушав мой монолог, парень взял обе мои руки в свои, крепко сжав их, призывая к спокойствию. Я сделала глубокий вдох, стараясь перевести дух, так как дыхание сбилось от огромного количества задаваемых мною вопросов, а потом внимательно посмотрела на него.
- Я пропустил День откровений, - начал Гардинер, - надеюсь, ты не будешь против, если я постараюсь реабилитироваться прямо сейчас?
Реабилитироваться. Терпеть не могу это слово, потому что его не употребляют, если речь идёт о чём-то хорошем. Тем не менее, я пропустила это мимо ушей, согласно кивнув, а после позволила парню помочь мне встать, только сейчас осознав, что меня трясло. Весь стресс, снедавший меня на протяжении суток, решил выплеснуться (мне даже нужно было, чтобы он выплеснулся), поэтому сейчас я слегка дрожала, что заставило парня положить свою руку на мои плечи, чтобы куда-то повести. Должно быть, со стороны я действительно выглядела, как сумасшедшая. Даже Фил разговаривал со мной, как с человеком с психологической травмой. Это немного злило, но это чувство было таким незначительным на фоне остальных, что я быстро отбросила его куда подальше.
Парень, всё ещё придерживая, куда-то повёл меня, игнорируя восклицания Лиззи, которая о чём-то просила его, но сама, видимо, понимала, насколько это бесполезно в данной ситуации. Какое-то время я не обращала ни на что внимания. Всё, что мне удавалось, так это думать, как же прошёл разговор Фила с Сэм. Всё хорошо? Ей не стало плохо из-за того, что она переволновалась? Она простила своего сына? Наверняка простила. Сложно было представить, чтобы Сэм злилась на своего ребёнка. Наверное, этого никогда не происходило. Пожалуй, она и руку никогда на него не поднимала. К тому же, ему хватило…
Вздрогнув из-за собственных мыслей, я решила перестать думать о том, что могло заставить меня беспокоиться ещё больше. На секунду в моей голове пронеслась мысль, что следовало бы сообщить обо всём моим родителям, но я надеялась, что Сэм свяжется хотя бы с моей мамой и расскажет ей обо всём. Поэтому, пока мы шли, я принялась осматриваться по сторонам.
Мы шли по пустым коридорам, будто в этом месте вовсе и не было больных. Лишь из некоторых комнат, которые лишь по моему подозрению были палатами, хоть я и не была уверена, раздавались различные голоса. Вскоре мы подошли к лифту, который был достаточно большим для того, чтобы вместить приличное количество человек, но в нём, кроме нас, никого не было. Если честно, меня вообще удивляло, что здесь есть такой лифт. Снаружи это здание определённо очень и очень сильно отличалось от того, что было внутри.
Поднявшись на нужный этаж, мы вышли, тут же будто попав в другое измерение. Здесь были люди, причём очень много людей. Больные, их родственники, друзья, врачи, даже те, кто просто сидел на скамейке в коридоре и ничего не делал. На первый взгляд, всё было нормально. Я знала, в каком месте нахожусь, и с радостью отмечала, что это не было похоже на больницу для душевнобольных, которые частенько изображали крайне ужасными в фильмах. Здесь не было такого, что мужчины и женщины, состоянием напоминавшие «овощей», слоняются туда-сюда без дела и делают странные вещи. Они все казались… Вполне нормальными, что не могло не радовать.
- Мы в крыле для людей, которые пережили сильное эмоциональное потрясение и не могут с ним справиться, а не для тех, кто разговаривает с воображаемыми друзьями, - сказал вдруг Гардинер, верно трактовав мою реакцию на происходящее. – Они не сумасшедшие.
Я кивнула, слегка устыдившись собственных мыслей, даже если никто, кроме парня, больше не догадался, о чём я думаю. Но ведь он был прав. В таких местах оказываются по разным причинам, и начинать судить людей только по тому месту, где они вынуждены были находиться какое-то время, действительно было очень и очень глупо с моей стороны. Даже грубо.
Фил провёл меня вглубь коридора, по пути поздоровавшись с несколькими людьми, среди которых было несколько пациентов, что наталкивало на определённые мысли. Получается?..
- Я здесь бываю не так часто, - ответил шатен на вопрос, который я даже в мыслях до конца задать не успела, напугав меня. Нет, он точно либо мысли читает, либо я рассуждаю вслух. – Просто обычно задерживаюсь надолго, вот и удалось с некоторыми познакомиться. Хотя, на самом деле, я раньше дальше холла не заходил, только недавно смог добраться до этого места. Это было похоже на многоуровневую игру, когда ты не мог открыть потайную дверь и двигаться дальше.
Он усмехнулся, я же лишь ещё сильнее занервничала. То, что он сказал, никак не отвечало на мой вопрос, зачем ему вообще нужно было сюда приходить, но я не торопилась задавать его, прекрасно осознавая, что мне вскоре всё объяснят. Иначе было непонятно, зачем он привёл сюда меня.
Вскоре мы наконец-то остановились напротив такой же обычной двери, как и все остальные в этом коридоре. Она была слегка приоткрыта, словно таким образом обеспечивала связь с тем, что происходит за пределами палаты, которую она должна была закрывать от внешнего мира. Я вопросительно посмотрела на Фила, ожидая дальнейших объяснений или, быть может, указаний, но парень лишь молчал какое-то время, чуть позже спросив:
- Ты же помнишь моего друга детства?
Я нахмурилась. Что за друг детства и к чему этот вопрос? Смутно я начала понимать, к чему он ведёт, но не смогла не удивиться, когда Гардинер сказал:
- Он попал сюда почти сразу же после того инцидента прошлой зимой. И, как ты можешь убедиться, он всё ещё здесь.
Фил кивнул на дверь, явно призывая меня заглянуть внутрь. Я искренне сомневалась в его желании, чтобы я зашла в палату, поэтому лишь немного придвинулась ближе, чтобы рассмотреть всё через ту щель, которая образовалась между дверью и стеной. К моему счастью, прямо напротив стояла кровать, что позволяло рассмотреть того, кого хотел показать мне Фил, не пытаясь вывернуть шею в неизвестном градусе, пытаясь всё так же оставаться незамеченной.
Поначалу, если честно, в голову не пришло ни одной ассоциации. Ну, лежал на кровати какой-то человек, которому, кажется, было около тридцати лет… Или сколько? Я затруднялась ответить, учитывая, что мой папа в свои сорок всё ещё выглядел достаточно молодо. Предполагалось, что я знаю этого человека, раз уж Гардинер мне его показывает, вот только я не могла вспомнить. Было что-то в нём смутно знакомое, но…
Я отодвинулась, так и оставшись незамеченной, и вопросительно посмотрела на шатена, ожидая подсказки с его стороны. Парень горько ухмыльнулся, после чего произнёс:
- Это Коди.
И всё. Больше ничего он не добавил. Можно было бы сказать ещё хоть пару слов, дабы как-то объяснить сложившуюся ситуацию, но Фил не стал этого делать, дав мне возможность всё осмыслить. Нахмурившись, я ещё раз посмотрела в дверной проём, конечно же, увидев только лишь стену палаты, в которой находился парень, так как на сей раз не вглядывалась, но почему-то именно этот жест непонятным образом помогал собрать мысли в кучу.