- И что же мне тогда делать? – растерянно заморгав, спросил у него.
- Не знаю. Если есть, куда пойти, советую податься туда. В крайнем случае, я знаю одно хорошенькое местечко на теплотрассе неподалёку отсюда. Могу сводить.
Я растерялся. Ещё неизвестно, что было бы лучше – оставаться в том подвале совершенно одному всю ночь или ночевать на улице с кучей бездомных, от которых хорошего ждать не приходилось. Продолжая смотреть на парня, я почувствовал, как глаза начало пощипывать, а по телу прошлась мелкая дрожь. Вскоре слёзы покатились по моим щекам, а я сам, всхлипывая, начал говорить:
- Если собирался оставить меня одного, мог бы вообще не помогать! Да лучше в подвале всю ночь сидеть, чем одному на улице ночью быть!
- Мне вернуть тебя обратно? – абсолютно безразличным тоном поинтересовались у меня, что стало последней каплей.
Не могу вспомнить и половины тех мыслей, что проносились в тот момент в моей голове, но общее содержание во всех было практически одинаковым: «Почему всё так происходит? Что такого я сделал, раз все отворачиваются от меня? Что со мной не так?» Рухнув на колени, я зарыдал, как девчонка, просто стараясь найти ответ хотя бы на один из тех вопросов, но, конечно же, не мог этого сделать.
- Ты действительно парень? – поинтересовались у меня. – Ревёшь так громко, что у меня уже уши болят тебя слушать.
- Так не слушай! – продолжая хныкать, крикнул я.
Начав вытирать слёзы и сопли рукавом своей куртки, я продолжал сидеть на холодной земле, как вдруг послышался хруст снега, который с каждой секундой становился всё громче и громче. Подняв глаза, я заметил остановившегося напротив меня незнакомца, который слегка наклонился и протянул мне руку. Непонимающе глядя на раскрытую ладонь, я продолжал сидеть, пока не услышал следующее:
- Вставай. И прекрати, пожалуйста, реветь, тошно становится. Хорошо, я не буду тебя бросать.
От удивления у меня даже дыхание перехватило. Схватившись за протянутую мне руку, как за последнюю соломинку, я поднялся с земли, после чего принялся внимательно вглядываться в лицо моего спасителя, который оказался гораздо выше меня, не отпуская его.
- Иди за мной, - выдернув свою руку из моих, сказал он. – Кирпичи оставь так, нам всё равно завтра их на место возвращать, а из такого убогого подвала никто ничего красть не станет. И, смотри мне, не отставай и не хнычь, иначе точно брошу.
Отвернувшись, парень быстрыми шагами двинулся туда, куда намеревался пойти изначально, а я, зачем-то кивнув, поспешил за ним, продолжая вытирать рукавом всё ещё мокрые щёки. Всё тело болело от каждого шага, но я продолжал бежать, даже не оглядываясь на свой дом. Растерянность сменилась затеплившейся в груди надеждой, поэтому я продолжал бежать за этим человеком, имени которого даже не знал, и вскоре поспешил исправить эту ошибку.
- А как тебя зовут? – спросил его, когда мы остановились для того, чтобы он смог перевязать шнурок на своих поношенных кроссовках.
- Зачем тебе? – настороженно спросил тот, исподлобья взглянув на меня.
- Я хочу знать, кого благодарю, - с важным видом изрёк я, скрестив руки на груди.
Это позабавило моего спасителя, так как он ухмыльнулся и, встав на ноги, уже более добродушно произнёс:
- Коди. Ненавижу это имечко, но уж какое есть, - после этого он тут же пошёл дальше, а я опять принялся бежать за ним.
- Почему ненавидишь? – задал я самый, что ни есть, глупый вопрос, но мне хотелось говорить.
В то время я был довольно скованным ребёнком, оттого, хоть и вечно находился в компании, терялся на фоне остальных. Даже той зимой, когда все мои одноклассники играли в снежки после школы, я не мог оставаться с ними, так как либо получал синяки от того, что они, не замечая меня, то и дело попадали мне по лицу, либо и вовсе оставался незамеченным. И тогда мне казалось, что я никогда не смогу стать членом ни одной компании, не говоря уже о том, чтобы быть лидером. Поэтому общение с Коди доставляло мне удовольствие, хоть он и был довольно резок, а если учесть, что он был ещё и старше меня, то и самооценку поднимало.
- Оно какое-то слишком… милое, - сказал он через какое-то время. – Не знаю, почему моя покойная мамочка захотела так меня назвать, но сейчас я действительно ненавижу это имя. Нет, ты прикинь: мне шестнадцать, а меня с персонажем мультика сравнивают!
В этот самый момент мы проходили под фонарём, так что я смог посмотреть на лицо парня, заметив, что он совсем по-детски сморщился, произнося это. В этот самый момент удалось разглядеть некоторые черты его лица - широкие скулы, орлиный нос, тонкие губы, а также синяк на резко выступающем вперёд подбородке, который даже в полутьме не заметить было невозможно. Я ещё тогда подумал, что он выглядит замученным, кто же знал, что его ситуация была куда как хуже моей?
- Мы пришли, - сказал Коди, остановившись возле четырёхэтажного заброшенного дома, который раньше был общежитием, а с начала двадцать первого века просто стоял, занимая место. – Здесь я частенько ночую, когда от батьки сбегаю. Думаю, и тебе местечко найдётся. Идём.
Он спокойно зашёл внутрь. Так как дверь кто-то выбил, как позже мне рассказал мой новый знакомый, туда мог прокрасться любой, но кроме нас там никого не было. Мы поднялись на последний этаж, после чего прошли прямо по коридору в последнюю комнату, в которой оказалась кровать и много другой мебели. Если бы не пыль, из-за которой я даже чихать начал, стоило оказаться внутри, я бы ни за что не поверил, что это помещение заброшено, так как, в отличие от других комнат, оно казалось ухоженным, да и мебели там было куда больше.
- Света нет, так что луна – наша единственная лампочка, - сказал Коди, заходя внутрь, после чего завалился на две кровати, которые были составлены друг с дружкой, так что по размеру напоминали одну двуспальную. – Воды нет, отопления, как ты понял, тоже. Здесь ничего нет, кроме кроватей и крыши над головой. Всё ещё хочешь остаться?
Я в этот момент стоял на пороге, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, так как опять не знал, что делать. Это место пугало, мне хотелось домой, но я боялся, что, стоит там оказаться, как папа снова начнёт бить меня. Чем дольше был с этим парнем, тем больше мне начинало казаться, что я действительно боюсь Генри, и я не мог найти этому объяснения. Хотелось убежать отсюда, пойти к маме, но она болела… Хоть и мечтал попасть к ней и пожаловаться на судьбу, я, тем не менее, чувствовал, что не могу этого сделать, поэтому стоял на месте, стараясь убедить себя, что рядом с Коди безопасно. Поздновато, конечно, учитывая, что я уже пошёл с ним, но так получилось.
- Коди, - нерешительно начал я, намереваясь задать вопрос, который помог бы мне убедиться в том, что парень не опасен. – Скажи, а почему ты помог мне?
До этого я свято верил, что все люди должны помогать друг другу, поэтому несколькими месяцами ранее даже не подумал бы задать подобный вопрос, но с тех пор, как Сэм попала в больницу, мой мир начал переворачиваться с ног на голову. Я толком ничего не мог понять, было ощущение того, что я заблудился в лесу, а найти меня никто так и не может…
- Не знаю, - честно сказал Коди спустя какое-то время. – Я просто бродил по округе, а потом услышал, как ты ревёшь. Мне вообще сначала показалось, что ты девка, вот честно! А ты вот кто… Просто я знаю моего батьку, вот и подумал, что с тобой то же самое приключилось, и, подумав, кое-что понял. Мне бы очень хотелось, чтобы кто-нибудь пришёл, когда мой папан бил меня. Может, поэтому я и связался с тобой. На свою дурную голову…
Я сглотнул подкативший к горлу комок. Часто говорят, что дети, пусть не всё, но многого не понимают, но это не всегда правда. В определённых обстоятельствах человеку волей-неволей приходится становиться умнее, чем он был до этого, поэтому я с самого начала понял, о чём пытался сказать мне Коди, и сразу же прекратил расспросы. Мне не хотелось говорить о том, что случилось, потому что это было неприятно, вот я и подумал, что и этому человеку должно быть неприятно, если я начну клещами тянуть из него правду. Эта черта, кстати, осталась со мной на очень долгое время.