Эти два корпуса также были четырёхэтажными, на каждом было множество двухместных комнат и лишь по две трёхместных. Чтобы все участники смогли поместиться, этаж условно разделялся на два крыла, которые принадлежали отдельным школам, и на стороны – мужскую и женскую. В итоге, на каждом этаже помещалось по две школы, а первые занимали кураторы и прочий персонал. Нам же повезло, как и ещё одной школе. Учитывая то, что один этаж, в конечном итоге, оставался лишним, нашей школе разрешили полностью заселить его, не добавляя «иностранцев», как я про себя обозвала тех, с кем нам предстояло соревноваться.
Остаток дня был настолько сумбурным, что мы с Дженни даже не знали, какие люди оказались нашими соседями напротив. Оказавшись в своей комнате, которая была прямо возле лестницы, мы с ней побросали вещи, после чего направились на завтрак. Сюрприз от мамы пришлось оставить до лучших времён.
Потом куратор сказал нам, что есть такая вещь, как сантройка, которая каждый день будет проверять состояние наших комнат, так что нам рекомендовали уже сегодня разложить вещи и не особо засорять своё временное жильё. Это, кстати, была средних размеров комната с двумя кроватями, тумбочками, небольшим столиком, возле которого стояло два пуфика, а также шкафом. Никаких излишеств. Также был балкончик, с которого можно было увидеть лес, и отдельная ванная комната в каждом номере, если его можно так назвать. Только воды у нас временно не было, но её должны включить в ближайшие два дня, так что приходилось довольствоваться общественным туалетом. Беда. Чувствую себя так, словно в тюрьме оказалась. Хочу сбежать.
В первый день нас особо не загружали действиями, но вот лекции доводилось выслушивать всем. Нам раздали листочки с расписанием уроков и ещё с какой-то абсолютно бесполезной информацией, также то и дело Колин приходил и, собирая нас всех вместе, что-то рассказывал, так что моё желание сбежать лишь росло.
Толком ничего не происходило до самого вечера. Когда мы поужинали, уже начало темнеть и нам пообещали, что на сегодня лекции от кураторов закончены, после чего вся администрация удалилась. Дождавшись Дженни, которая замешкалась во время ужина, я последовала вместе с ней по дорожке, ведущей к нашему корпусу. Сегодня мне несказанно везло – за весь день я ни разу не пересеклась ни с Фиби, ни с Гардинером, а спокойно проводила время с подругой. Только мне начало казаться, что жизнь налаживается, как я увидела Фила, стоявшего метрах в десяти от столовой в окружении каких-то девиц, среди которых Хоггарт не было. Я нахмурилась. Кто-то там мне говорил, что устал от девушек, поэтому с радостью поспорил с Майком насчёт того, что не будет флиртовать с ними неделю. И, насколько я знаю, она ещё не закончилась.
Я сама не заметила, как остановилась, наблюдая за ним. Но что поделать, если моё любопытство сильнее меня? Чем дольше общаюсь с Гардинером, тем меньше его понимаю. И тем больше хочется что-нибудь узнать о нём. Как ни прискорбно признавать данный факт, этот гадёныш сумел меня заинтересовать. Масло в огонь моего любопытства также подлили родители своим странным поведением. Кстати, о них… Надо бы позвонить им, обещала ведь.
Извинившись перед Дженни, которая вынуждена была ждать меня, я уже пошла вместе с ней к нашему корпусу, как вдруг услышала то, что меня неприятно удивило.
- Как же он меня бесит, - сказал какой-то парень. Обернувшись, я увидела незнакомого мне человека из другой школы, волосы у которого были русого цвета с рыжинкой, а глаза были какими-то кошачьими, так как в их зелёном цвете я видела жёлтые вкрапления. На его лице застыла гримаса отвращения, а люди, окружавшие этого парня, только и делали, что поддакивали ему. Как мне удалось так хорошо разглядеть этого десятиклассника? Всё просто – он стоял прямо под уже зажёгшимся фонарём в нескольких шагах от меня, скрестив руки на груди. Из-за того, что я опять остановилась, подруга за моей спиной тяжко вздохнула, а парень, тем временем, продолжал: - Я увидел его только сегодня, но этот Гардинер, или как там его, ведёт себя так, словно царь горы. Меня вообще бесят все эти богатенькие выскочки, которые сюда приехали. Ни ума, ни характера, ни способностей, зато самомнение благодаря родительским деньгам у них ого-го! Как же они раздражают.
Чувствуя, что начинаю закипать от гнева, я приблизилась чуть ли не вплотную к этому недорыжику, с лёгкостью миновав нескольких его слушателей, преграждавших мне дорогу, и сказала:
- Ты бы следил за своим языком, а то так и получить можно, - после чего, как и он, скрестила руки на груди.
Парень, не ожидав такого выпада с моей стороны, поначалу удивился, а потом довольно враждебно спросил:
- А тебе какое дело? – и тут на его лице появилась самодовольная ухмылка (хотя ему далеко до Гардинера), словно он вдруг что-то понял. – А, ясно, ты из той же школы, что и тот выскочка?
- Даже если и так, что в этом такого? – посмотрев парню прямо в глаза, с вызовом спросила я. Ничего, я вправлю ему мозги. – Ты не имеешь права говорить такое о нас, даже не пообщавшись, как следует, а основываясь только на первом впечатлении.
Я почувствовала, как кто-то положил мне руку на плечо, и, бросив мимолётный взгляд на того человека, с улыбкой порадовалась, что у меня такая верная подруга. Зеленоглазый, тем временем, переглянувшись с несколькими своими друзьями, сказал:
- А ты хочешь сказать, что это не так? Посмотри на него и пойми, что ничего другого мне в голову и прийти не могло. К тому же, даже ты ведёшь себя, словно выскочка.
- С такими, как ты, по-другому нельзя, - парировала я. – Только полный глупец может судить всех, основываясь лишь на поведении одного человека. Ты считаешь себя жертвой, хотя на самом деле являешься лишь закомплексованным завистником, который, пытаясь отвлечь людей от своих несовершенств, активно ищет недостатки в других, разве я не права?
Среди слушателей этого парня послышался шёпот, который не сулил ничего хорошего ни для меня, ни для рассказчика, которого, кстати, весьма задели мои слова.
- И от кого я это слышу? – с плохо скрываемым раздражением произнёс он. – От той, кто без помощи влиятельного папочки ничего не может добиться?
- Много ты обо мне знаешь! – с сарказмом произнесла я. – Уверена, если сравнить меня и тебя, ты окажешься более беспомощным. Но голыми фактами ни тебя, ни их, - я указала кивком головы на собравшуюся вокруг нас публику, - не переубедить, не правда ли? Так вот, что я тебе скажу: соревнования расставят всё по полочкам. Когда они начнутся, ты увидишь, кто в действительности ничего не может.
Высказав всё, что накипело, я уже даже развернулась, чтобы уйти, встретившись с одобрительным взглядом Дженни, как вдруг почувствовала, что должна кое-что добавить.
- И ещё, - сказала я, поворачиваясь к парню лицом. – Не суди о книге по обложке. Гардинер, каким бы напыщенным индюком он ни был, в миллион раз лучше тебя. Хотя бы потому, что никогда не судит о людях предвзято и не завидует им такой чёрной и необоснованной завистью, как это делаешь ты.
- Если ты считаешь, что этими пламенными речами сможешь заткнуть или переубедить меня, то ошибаешься, - нагло сказал десятиклассник.
- Не пламенными речами, а действиями, - напомнила я. – Увидим, чего ты стоишь, на соревнованиях. Теперь я лично буду наблюдать за тобой.
- Что же, - ухмыльнулся тот, - буду рад новому зрителю. Я, в свою очередь, не премину посмотреть на тебя и Гардинера.
- Отлично, - отвечаю, после чего, схватив подругу за руку, быстрым шагом удаляюсь от места нашей стычки.
Бросив быстрый взгляд в ту сторону, где стоял Гардинер, я заметила, что его там уже не оказалось. Ну и ладно, не для него старалась. Хотя даже немного обидно, что он не слышал окончания этой перепалки. Сама не знаю, почему.