Парень быстро справился с застёжкой и, аккуратно отодвинув прядки моих волос назад, положил свои руки на мои плечи, а после посмотрел прямо в глаза и сказал:
- Тебя. Больше некого. Или ты готова поспорить?
В который раз встретившись взглядом с ним, я почувствовала, что сейчас почему-то начинаю краснеть. Только этого не хватало.
- Не обольщайся, у тебя тоже полным-полно недостатков, - спокойно произнесла я, несильно стукнув Гардинера кулаком по макушке и стряхнув его руки с плеч, а потом села позади него, обхватив за талию. Мои уши и щёки горят, а ладони немного вспотели, хотя на улице холодно. Я точно ненормальная…
- Придвинься поближе, так держаться будет легче, да и юбку прижать сможешь, - обернувшись, быстро проговорил парень, после чего я сделала, как он сказал.
Не повторяйте подобное в реальной жизни, потому что это может плохо закончиться. Нет, не факт, что вы упадёте, но у вас, как и у меня, сердце может из груди выпрыгнуть, как только вы поедете. И да, всегда надевайте шлем, а то волноваться за сидящего спереди человека или за себя в момент езды – не очень приятное занятие.
Когда мы отъехали от Торп-парка, начав движение по проезжей части, я покрепче обняла талию Фила, зажмурившись. Мы определённо едем слишком быстро. Или мне только кажется? Итак, надо отвлечься. Нужно думать о чём угодно, только не о дороге. Если продолжу так же крепко сжимать шатена, то сломаю его на две половинки. Думаю, лучше немного ослабить хватку.
Только я попыталась сделать это, как мотоцикл слегка вильнул, так что я опять прижалась к Гардинеру, крепче сцепив руки. Кстати, об этом. Сейчас, когда я вот так обнимала парня, мне казалось, что здесь явно что-то не то, только я никак не могла понять, что именно. Кажется, что от меня ускользает что-то важное, но… Что именно?
Я бы с радостью думала об этом всю оставшуюся дорогу, но это было чем-то невозможным при такой скорости. Нет, мы не разгонялись до ста двадцати километров в час, но я спешу заметить, что те же восемьдесят километров ощущаются по-разному, в зависимости от того, на чём ты едешь. Не знаю, ехали мы быстрее или медленнее, но успокоилась я только тогда, когда мы остановились возле моего дома.
- Земля! – радостно воскликнула я, когда слезла с этого адского транспортного средства. – Родненькая!
- Ты ещё на колени упади и поцелуй её, - иронично произнёс Фил, вставая с мотоцикла. – В следующий раз ты точно поедешь на такси. Я думал, что ты мне рёбра сломаешь раньше, чем мы доберёмся до твоего дома.
- Нужно ездить медленнее и брать с собой два шлема, а не один, тогда и рёбра будут целы! – с упрёком произнесла я, стягивая вышеупомянутый шлем.
- Не уверен, - ухмыльнувшись, сказал Гардинер, но, прежде чем я успела что-либо сказать по этому поводу, посмотрел в окно моего дома, в котором горел свет, и спросил: - Мне серьёзно туда можно? Пока ещё не поздно поблагодарить меня за то, что подвёз, и отправить восвояси. Не думаю, что твои родители обрадуются моему неожиданному визиту.
Я проследила за его взглядом. В нашем доме на окнах всегда висели плотные занавески, которыми по вечерам мы любили отгораживаться от внешнего мира. Но, несмотря на это, сейчас можно было видеть две тени, которые благодаря свету лампы отпечатывались на шторах. Одна была женской, другая – мужской. Ясное дело, что это мои родители. Впервые наблюдаю за ними тайком. Признаться, это занимательно.
Вот Люси копошится возле стола, на котором стоят тарелки с едой. Хорошо, что мы приехали сейчас, иначе она убила бы меня, не явись я к ужину. Роберт пока что сидит на диване, так что видно лишь его голову. Вскоре женщина начинает беспокойно бродить из стороны в сторону, читая нотации – это можно понять по характерным жестам. Голова мужчины повернулась – он явно что-то ответил. Моя мама резко развернулась, нервно дёргая руками. Злится. Тут отец встаёт, медленно подходит к ней со спины и обнимает.
В этот момент моё воображение нарисовало такую картину: вот стоят они вдвоём, папочка шепчет мамочке на ухо что-то успокаивающее. Она сперва негодует, а потом, как это обычно бывает, успокаивается. На секунду мне даже показалось, что я действительно вижу это сквозь плотную ткань. Улыбку сдержать не получилось. Я знала, что родители всё ещё близки, несмотря на то, что их брак длится вот уже восемнадцать лет. Но даже и не предполагала, что со стороны они похожи на влюблённых подростков, которые едва ли старше меня.
- Это здорово, - вдруг сказал Фил, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. – Моя мама и Эллиот тоже очень близки, хотя до твоих родителей им ещё далеко. Наверное, я пойду. Можешь не благодарить за то, что подвёз.
Несколько секунд я вопросительно смотрела на него, так что парень даже успел сесть на мотоцикл, но, к счастью, опомнилась раньше, чем он уехал. Резко подавшись вперёд, я загородила собой дорогу, встав прямо перед ним, упрямо глядя в глаза Гардинеру.
- Что на сей раз? Хочешь опять поругать за то, что шлем не надел? – спросил тот.
- Это я успею сделать и завтра. После того, как ты здесь переночуешь, - шатен хотел мне возразить, но я не дала ему вставить хоть слово, сказав: - Прекрати уже всю эту ерунду! Ты никому не помешаешь, в конце концов, у нас есть комнаты для гостей, давным-давно пора бы их использовать. И не думай, пожалуйста, что ты там лишний.
По взгляду, которым посмотрел на меня Фил, я поняла, что попала в точку. Так вот, где собака зарыта. Получается, он не просто не хотел мешать нам, ему казалось, что там парню будут не рады. Что за глупые мысли?
- Не веди себя, как ребёнок, - неожиданно мягко, точно мама, сказала я. – Я бы не стала звать тебя, если бы не была уверена, что мои родители всё поймут.
Если честно, я не сомневаюсь в своём отце, но вот за маму не ручаюсь. Мало ли, что она может сказать…
- Давай без соплей, хорошо? – довольно грубо сказал Гардинер. – Не пытайся найти в моих словах тайный смысл – его там нет. Я просто соблюдаю правила приличия.
- Тогда, будь добр, прекрати соблюдать эти самые правила, оторви филейную часть своего тела от сиденья и иди за мной, - теряя самообладание, сказала я. Если у него плохое настроение, это не повод срываться на меня!
- Что же, в конце концов, это твои родители, тебе же с ними и разбираться, - спокойно произнёс шатен, после чего наконец-то встал и пошёл к моему крыльцу. Я за ним.
Настроение испортилось, из-за чего я периодически бросала полные праведного гнева взгляды в сторону этого типа. Больше всего ненавижу, когда мне лгут. Ему же некуда идти, поэтому сейчас Фил согласился скорее от безысходности. И нет, чтобы поблагодарить, ему нужно сделать меня виноватой. Неужто это те подростковые гормоны, о которых профессор говорил, шалят?
Я достала из сумки ключ, после чего открыла входную дверь, в которую мы с Гардинером вошли. Сообщив шатену, куда нужно поставить обувь, я сама принялась разуваться, громко крикнув:
- Мы дома!
Я ожидала, что родители тут же отреагируют на это многозначительное «мы», но этого не произошло, словно они не услышали, что именно я сказала, а хватило им лишь одного моего голоса.
- Неужели! – послышался возмущённый голос Люси. – Зачем тебе телефон, если ты им не пользуешься? Я звонила тебе раз десять!
- Я же отправила тебе сообщение, - невозмутимо отвечаю ей. Сейчас надо сохранять спокойствие.
- «Я гуляю, дома буду». Великолепнейшее сообщение! – с сарказмом сказала женщина. – Действительно, почему это я волновалась?
Ну да, я не мастер подробно рассказывать о своих действиях с помощью смс-ок, но суть же я передала! Что ей ещё нужно? Ладно-ладно, я знаю, что неправа, но всё же…
- В следующий раз, - сейчас начнётся самое интересное – я слышу приближающиеся шаги своей матери, - потрудись, пожалуйста, добавить ещё пару слов, иначе…
И вот он, момент истины. Женщина вышла в коридор, но остановилась в проёме (спешу напомнить, что у нас нет двери между коридором и гостиной, входом служит так называемая арка), расширенными от удивления глазами глядя на меня и Фила. Особенно на Фила.