- Нет, конечно! Проходи, проходи в дом.
В доме Андрэ было тепло, в гостиной на столике были разложены книги, стоял включенный лэптоп. Увидев все это, я сказала:
- Прости, я тебя отвлекла.
- Да нет, что ты. Садись.
Я села на диван. Андрэ сгреб книги в кучу и сел рядом. От одного его присутствия мне почему-то сразу становилось спокойнее. Теперь я была окончательно готова идти на эту встречу, даже знача, что это наверняка может быть ловушка.
- Я обдумывала все то, что произошло за последнее время, - начала я. Особенно то, что случилось с Дени...
- Понимаю, тебе сейчас не легко. Она твоя подруга.
- Даже больше. И я не позволю причинить ей вред даже ценой своей жизни.
Говоря эти слова, я инстинктивно сжала руки в кулаки. Андрэ заметил это и, накрыв мои руки своими, сказал:
- Успокойся. Уверен, мы найдем способ вызволить ее и вернуть Косу. Я понимаю, какая ответственность возложена на тебя, как она давит. Но все будет хорошо.
- Да, все будет хорошо, - машинально повторила я. - Так или иначе.
Но на самом деле я не была в этом уверена, да и Андрэ, наверняка, тоже. Это были просто слова. Сейчас я твердо знала лишь одно: я иду на эту встречу и, если умру, то, надеюсь, моя смерть все же не будет напрасной. Уверена, Танат сдержит свое слово.
Андрэ продолжал говорить, но я слушала его голос, не вникая в смысл слов. Мне нравился звук его голоса. Он действовал на меня успокаивающе, а сейчас мне это было необходимо. И пусть он был магом, когда-то был одним из Триады. Сейчас, возможно впервые за все время нашего знакомства, это перестало иметь для меня значение. Но время поджимало.
Часы показывали второй час ночи. До встречи оставалось меньше часа. Нужно было прощаться. Сказав, что мне уже пора, и проигнорировав предложение Андрэ остаться, я покинула его дом. Я так ничего ему и не рассказала.
У дома номер 37 я оказалась даже на десять минут раньше. Не знаю, жили ли маги Триады в нем или просто снимали, но он был огромен, словно черная гора. К тому же окружен темной аурой. Наверняка даже обычные люди чувствовали ее, и это заставляло их не останавливаться, а скорее проходить мимо. Этот дом, безусловно, был зловещим, подобно старинным замкам с приведениями.
На двери был специальный молоток, и я постучала. Эхо стука, казалось, гулко разнеслось по всему дому. Вот дверь отворилась, и на пороге возникли две демоницы, точнее не скажешь. Внешним обликом, манерами они были неотличимы от обычных людей, но я ясно видела их подлинную сущность. Хотя, как мне показалось, они и не особо скрывали кем являются. Если приглядеться, то их фигуры и черты лица были слишком идеальными, ни одного изъяна - как искусно выточенные статуи.
Увидев меня, они усмехнулись, явно демонстрируя свое превосходство, и одна из них, жгучая брюнетка, спросила:
- Ты, должно быть, Лео?
- Да.
- В таком случае, можешь войти, - они впустили меня с таким видом, будто этот дом в самом деле принадлежал им, хотя это явно было не так. Я не сдержалась и спросила:
- А где же ваши хозяева? Я пришла сюда говорить с Триадой, а не с вами.
От этих слов демоницы вздрогнули, как от удара, их глаза полыхнули голубым огнем. Одна из них, блондинка, грозно сказала:
- Триада не хозяева нам, мы служим им добровольно. А вот ты...
Но закончить она не успела, так как именно в этот момент одна из многочисленных дверей отворилась, и на пороге появился китаец в синем шелковом костюме, расшитым золотыми и серебреными нитями. Его черные как ночь волосы были собраны в хвост, а лицо имело абсолютно бесстрастное выражение. Он бросил на демоницу лишь взгляд, и она сразу заткнулась. Это был Мин-Ши.
- Добро пожаловать, Лео. Я провожу вас к остальным, - церемонно поклонился он мне, будто я была желанным гостем на званом приеме. - А вы можете быть свободны, и не забывайте свое место, - сказал он демоницам совсем другим тоном.
Они тотчас же поспешно исчезли, растворились в воздухе. Проводив их взглядом, Мин-Ши пренебрежительно фыркнул:
- Демоницы! - затем, как ни в чем не бывало, обратился ко мне, Прошу, следуйте за мной.
Мы прошли по коридорам, раз пять свернули и вроде, наконец-то, пришли. Это была просторная гостиная, в которую вели еще несколько дверей, обставленная дорогой мебелью. Всюду чувствовалась тяга к роскоши и еще магия. Она-то была здесь везде.
В гостиной сейчас была лишь Лакоста. Она улыбнулась мне, словно старой знакомой, и сказала:
- Мы знали, что ты придешь. Надеюсь, ты не передумала?
- Пока нет, - как можно более спокойно ответила я.
- Хорошо. Сейчас подойдет Фарух, и мы сможем обсудить все детали нашей сделки.
Словно в подтверждение ее словам одна из трех дверей, ведущих в эту комнату, отворилась, и вошел Фарух. Выражение лица у него было как у кота, объевшегося сметаны.
Когда он вошел, по комнате пронеслась какая-то новая сила. Будто в головоломку, наконец, вставили недостающую деталь. Эти трое действительно составляли единое целое. И все же картина оставалась не до конца завершенной, чего-то не хватало. Но мне не дали углубиться в эти мысли, так как Лакоста сказала:
- Мы знали, что наше предложение заинтересует тебя. Но все же, почему ты передумала?
- Зачем задавать вопросы, на которые заранее знаешь ответ? - пожала я плечами.
Этот мой ответ вызвал довольно странную реакцию. Лица Лакосты и Фаруха приняли какое-то странное выражение, будто из них выжили все человеческое. Только лицо Мин-Ши оставалось непроницаемым. И еще неизвестно, что было хуже. Через пару секунд Эльфийка продолжила:
- Неужели ее жизнь так важна для тебя, что заставила изменить твое мнение?
- Да.
- Странная ты. Я ведь знаю, что ты не так уж ценишь человеческую жизнь. Я прочла в твоих мыслях, что когда ты впервые встретила Смерть, то отказалась от сделки с ним, даже не смотря на его слова, что иначе могут погибнуть миллионы людей. А тут такое трепетное отношение к одной единственной жизни... К тому же, ведь эта девушка так обидела тебя при последней встрече...
- Боюсь, вам этого не понять. Тот, кто утратил человечность, не поймет человеческую привязанность.
Мои слова, похоже, задели их, особенно Мин-Ши и Фаруха, но никто из них ничего не сказал вслух, вообще эти двое предпочитали молчать. Говорила Лакоста, которой, по-моему, вопросы человечности были глубоко безразличны. Вот и сейчас она сказала: