Маловероятно, что именно этой «ошибки» можно было избежать заранее, ведь согласно Марксу едва ли не в первую очередь пролетариат был призван осуществить экономическую миссию, и как показала (увы, в очередной раз) практика, пролетариат не только не смог превзойти буржуазию в деле повышения производительности труда (в конце концов, хитрость разума это все же неотъемлемый атрибут буржуазности, намертво припаянный к социальному инстинкту собственника) – сама ориентация на абстрактную производительность труда оказалась губительной. Поразительным образам она оказалась апофеозом товарного фетишизма.
Роковая путаница обосновалась даже в Ведах, прокравшись в основополагающий космогонический миф. Согласно Ведам Брахма создает мир посредством усердного пахтания Океаноса, то есть в ходе систематического труда. Шива разрушает мир в танце, но по поводу Вишну зато ничего не сообщается, какого рода практикой он хранит созданное… Библейский космогонический миф, если вчитаться в него внимательно, содержит иную версию. Трудом Иегова лишь приумножает созданное, он множит и дифференцирует сущее, определившееся после великого акта вычитания, отделения воды от тверди.
В земной юдоли функция приумножения наличного сущего как раз закреплена за буржуазией как результат ее самореализации и свободного выбора – и за пролетариатом, но уже как результат принуждения, эксплуатации, а не свободного выбора. Что же касается собственной воли пролетариата или его миссии, то она состоит в замене отчужденного принудительного труда свободным трудом, самосозиданием, предполагающим удержание начальной точки творения. Систематический труд является пожизненной привычкой пролетариата, но не его сущностным атрибутом, как у буржуазии. Странным образом в этом отношении пролетариат оказывается (с точки зрения выполнения миссии) ближе не к буржуазии и тем более не к мелкобуржуазному элементу (мещанству), с которым он тесно связан, пока не является классом для себя, а к воинскому братству.
Воины-аристократы никогда не основывали свое бытие на принципах товарного производства, хотя, став феодалами, неплохо приспособились к этим принципам. Вспомним стражей в идеальном государстве Платона. Проницательный философ лишил их права обладать собственностью, хотя и не смог полностью объяснить почему. Дело в том, что собственность отягощает свободу бытия-заново: за ней приходится ухаживать, как за инвалидом, в общем, она провоцирует в той или иной форме систематический труд.
Такой труд способен сформировать даже тотальность праксиса благодаря трансцендентному расширению, исследованному Максом Вебером под именем протестантской этики. Духовные потребности сопрягаются с производством вещей в синтетическом единстве целесообразной деятельности. Подобная практика санкционирует основные атрибуты «капитализма» как экзистенциального проекта: индивидуализм, доходящий до атомарности и обеспечиваемый профессионализацией, прогрессирующим разделением труда. Индивид примыкает к родовой сущности человека благодаря непосредственной соотнесенности с Богом, без развертывания необходимой множественности интерсубъективных отношений, происходит выделение формального критерия производительности, отождествляемого с идеей успеха, который в свою очередь отождествляется с подтверждением богоизбранности. Таким образом, трудовая этика в своем трансцендентном расширении совпадает с теологией и эсхатологией, наподобие компактной записи генома ДНК (в данном случае социокода) она воспроизводит некую сумму мест, абстрактную «буржуазность», которая будет окрашивать любую практику, но, разумеется, останется непревзойденной в своем бытии в себе и для себя. Элементы буржуазности можно отыскать в любом социальном теле, и до торжества капитализма, и в практике авангардистов и разного рода «переселенцев», но «сильнее всего» буржуазность представлена в господстве буржуазии, которое не приходится ни с кем делить. Поэтому и производительность труда во всяком труде, и прибыльность производства во всяком производстве в принципе пропорциональны содержанию в них «буржуазности». Остается еще, правда, технический множитель, материализованная хитрость разума, не сводимая к своей буржуазной версии, но и этот множитель эффективнее всего применяется в рамках программы сбережения и стяжательства.
Между тем маргарин, уступая маслу в масляности, может быть и полезнее для здоровья – вот и труд, организатором которого является пролетариат, уступая в производительности, в приумножении серии трудовых актов, точно так же способен быть «полезнее для здоровья», для полноценного воспроизводства человеческого в человеке.