Получили мы форму, привели ее в порядок. Слава богу, мне всё досталось по размеру. Многие ребята вконец измучились, ушивая штаны, которые были на несколько размеров больше. И всё равно после этого выглядели совсем не как молодое пополнение самой могучей в мире армии.
К вечеру начались первые занятия. Они меня сразу насторожили. Сержанты тренировали нас в быстром раздевании и одевании. Конечно, я старался, как мог, особенно раздеваться. Тем, кто не успевал застегивать пуговицы, их просто-напросто отрезали. Я никак не мог понять эти капризы, ведь ребята ужасно злились на сержантов. Еще бы — половина нашего так называемого взвода после отбоя осталась пришивать пуговицы! Хлопцы смачно матерились и усердно работали иголками. Впрочем, новобранцев удовлетворяла эта работа. Довольные, они ложились спать.
Теперь немного о нашем так называемом взводе. Тридцати парням выпала честь в нем оказаться. Мое внимание привлекли несколько москвичей, а также эстонец Рейно и латыш Янис. Какие же лапочки были эти балты! Прям бери и трахай! А кровать моя была рядом с кроватью Антона. Даже не рядом — она была к ней придвинута. Спал он, в отличие от меня, спокойно. Чувствовалось, во-первых, что я его не волную, а во-вторых, то, что его служба подходит к концу. Величественным и надменным он оставался даже во сне. Я и не заметил, как придвинулся к нему очень близко. Настолько, что стал чувствовать тепло его крепкого тела. Боясь пошевелиться, я в ту ночь всё же заснул.
Разбудил меня Антон, когда гаркнул „Подъем!“ прямо над ухом. Он приказал всем выйти на улицу и строиться на физзарядку. Ах, этого мне только не хватало! Мало того, что глаза слипаются, так еще придется бегать по городку в тяжелых, лишенных изящества сапогах. И всё-таки мы побежали. Бежали долго-долго, я уже подумал, что этот кошмар никогда не кончится. Но он кончился. Кажется, мы даже остались живы. И как только я увидел перед собой кровать, единственным желанием было совокупить ее со своей задницей. Только я это сделал, как раздался голос одного из наших сержантов с редкой фамилией Иванов, который вежливо предупредил, что так поступать не положено. Это предупреждение он сопроводил таким семиэтажным матом, что мне и в голову не пришло усомниться в его правоте. Пошел я умываться. Народу в умывальнике было много — вся наша рота. Я встал в очередь и принялся рассматривать лоснящиеся от пота торсы.
Своей очереди я, уже возбужденный, всё же дождался. Правда, когда я вернулся в казарму, услышал о себе много лестного. Самым ласкающим слух словом было многозначительное „Каззёл!“. Увы, в меня им метнул Антон. Все дружно зашипели, ибо я явно их задерживал. Многозначительное слово повторили еще человек десять. Я быстро заправил кровать, но сделал это не так, как учили. А может, и так, но сержант Иванов яростно разбросал всё в радиусе трех метров. Я снова повторил свою процедуру, Иванов — свою. Но эта игра нам понравиться не успела: подошел Антон и показал, как это делается. Иванов не решился покуситься на сооруженное Антоном чудо.
Мы пошли завтракать. Народу в столовой было очень много, но совсем не пахло вкусной и здоровой пищей. Я никогда до этого не был в свинарнике, но почему-то в тот момент на ум пришел именно он. Поел немного блюда, слегка напоминавшего какую-то кашу. Отчего-то вдруг стало тошно. Я взглянул на сослуживцев. Белорусские хлопцы, не морщась, уплетали эту гадость, москвичи величественно ковырялись в ней ложкой. Обед был ненамного лучше, но я всё же ненадолго почувствовал, что наелся. Сразу после обеда нас выгнали на плац и приказали маршировать. Боже мой, заставил бы кто-нибудь сейчас повторить этот подвиг! В тяжелой шинели и неудобных сапогах я пытался „чеканить“, как учили, этот их „шаг“, натирая себе мозоли. Шагая, я думал лишь о том, чем и как поскорее захворать. Память тогда меня редко подводила, и я вспомнил, что в медицинской карте, которую мне выдали на комиссии, было что-то написано про мое больное сердце. Желание заболеть подстегнуло еще и то, что сержанты бессовестно издевались над нами после отбоя, заставляя то ложиться в кровать, то резко вскакивать и одеваться. И тогда я разработал стратегический план…