- Так кто ж знает-то? Наверное, если бы все верили, то не залежался бы ножик.
- И то верно, - пришлось согласиться. - Парень, а ты сам сколько стоишь? Сколько языков знаешь? - мне вдруг подумалось, что идти по этим местам ещё долго, а говорящий на местных языках был бы полезен.
- На всех языках! Всех народов, которые заходили в Пальмиру! - парень даже приосанился от гордости.
- Прямо так уж и на всех? - усомнился я по-русски.
- Нет. Такого не знаю, - хорошо, что признался. Честный. Да и удивился он сильно.
- Ладно. Веди-ка ты меня к твоему хозяину, раз с покупкой кинжала не вышло. Спроси напоследок, не передумал ли?
Ничего кроме новой порции брани, которую я велел не переводить, старик-продавец так и не произнёс.
- Идём? - я не стал дослушивать брань.
- А зачем это мне? - набычился парень. - Может, я не хочу!
- Хм... Наверное ты прав. Зачем мне такой дерзкий раб? К тому же которого придётся освободить, когда вернёмся в Рим.
- Придётся? - парень клюнул на наживку.
- Ну, да. По римским законам, пробуждённый раб может потребовать освобождения без выкупа. В царские времена таких в ауксилии брали насильно. В армии только свободные воюют, рабов в Риме не вооружают. Обычно, - я вспомнил про гладиаторов и охрану. - А нынче они клиентами освободившего становятся.
- Я проведу тебя! - юноша воспылал рвением и даже попытался потянуть меня за руку, но был грубо осажен Спурием. Я так и хожу с этими двумя мордоворотами всюду. На рынок без охраны в этом времени нельзя ходить, не советую.
До хозяина дошли быстро, он, оказывается, на том же рынке торгует. А вот такие гиды - это побочный бизнес уважаемого работорговца. Отбирает из товара нужных кандидатов и пристраивает к делу, чтобы не стояли просто так на "витрине" - стене с кандалами и небольшим подиумом для аукционов и распродаж.
Сам владелец бизнеса сидел на ковре под навесом, в тени, и попивал чай. Напиток даже пах как чай, я не сомневаюсь, что это он и есть. Мой нос умеет улавливать ароматы из прошлой жизни среди мощного амбре древности. Неужели и в Китай отсюда ходят караваны? (exp.: верно и обратное: в Риме было Китайское посольство)
- Торгуйся сам, - я демонстративно отвернулся, сделав вид, что выбираю ещё рабов. Тут их довольно много собралось. Вдоль стены имелись кандалы, удерживающие порабощённых людей. Всех полов и возрастов, разных телосложений. И кандалы тоже имелись разные: побольше и поменьше, повыше и пониже.
Так сказать, над оформлением витрины работал профессиональный дизайнер.
Почти уже мой раб покосился на меня как-то подозрительно.
- Сто денариев. Если сторгуешься за меньшую сумму, остаток можешь оставить себе, - сделал я щедрое предложение.
- Господин, этого мало за такого как я. Вон ту старуху или вон того больного, наверное, только за эти деньги можно купить.
- Я тебя спросил про цены. Что ты ответил? Не припоминаешь? Неудивительно. Ничего ты не ответил. Так что я назвал цену, выше которой теперь не заплачу. Вот тебе аргумент, как я её посчитал. Сам прикинь, за какой срок ты столько заработаешь для своего хозяина. И заработаешь ли вообще? Как долго проживёшь?
Парень тяжело вздохнул и вступил в спор со своим хозяином.
- Он говорит, что за такие деньги можешь только посмотреть на его товар, - мой несостоявшийся толмач виновато опустил глаза.
- Эх, парень... Думаешь, только ты можешь запоминать иностранные слова? Я вот, например, некоторые ругательства того старика помню. И твой хозяин только ими и говорил с тобой.
- Ты прав, чужеземец. Он много неприятного сказал и обо мне, и о тебе, - признался экскурсовод.
- Тогда, можешь угрожать ему от моего имени.
- Чем?
- Да всем, чем угодно. Смертью, гневом богов...
- Э-эээ. Не сомневайся. Поверит. Он же сам одарённый и должен понимать разницу между нами.
Парень, кажется, что-то понял, но я не уверен в этом до конца. Тем не менее вторая часть диалога состоялась, но, со стороны это выглядело так, будто хозяин отчитывает нерадивого раба. Парень совсем поник.
А в конце этой оживлённой беседы, работорговец вскочил с коврика, что-то закричал, и со всех сторон выбежали вооружённые люди.
Спурия и Сервия, пожалуй, не хватит, чтобы меня защитить, слишком много противников, не поспеют.
- Сейчас ты сдохнешь, наглая римская собака! - заорал на неплохой латыни торговец людьми. - Будешь медленно умирать на солнце! И никакой легион тебя посмеет не спасти!
Потом он повернулся к самому здоровому из охранников и что-то ему сказал на своём, собачьем - очень уж на лай было похоже. Даже не знаю, что за наречие, ничего подобного не слышал. Потом заметил, что подчинённый не спешит исполнять приказ, повторил тявканье, вскочил с ковра и вмазал тому по морде. Не увидев реакции, он попытался зарезать его мечом, но не успел. Трое крепких парней подскочили к нему, отобрали оружие и насильно усадили обратно на коврик.