Впрочем, не только Нед изменился в моих глазах. Старлинг, как и всегда, была полна жизни и улыбнулась, легко соскочив с лошади. Но когда она подошла ко мне, чтобы обнять, я вдруг понял, как мало знаю о ее нынешней жизни. Я заглянул в ее веселые темные глаза и впервые заметил морщинки в уголках. Ее одежда с каждым годом становилась все богаче, лошади - все породистей и дороже, о драгоценностях и говорить нечего. Сегодня ее густые темные волосы украшала тяжелая серебряная заколка. Не приходилось сомневаться, что менестрель процветает. Три или четыре раза в год Старлинг навещала меня и проводила с нами несколько дней, наполняя нашу жизнь историями и песнями. Она всегда сама добавляла специи в нашу еду - по своему вкусу, - ее вещи валялись по всему дому, а моя постель переставала быть местом отдыха. А после ее отъезда наш дом напоминал мне дорогу, на которую осела пыль, после того как прошел караван кукольника. Наша жизнь еще долго не могла вернуться в привычную колею.
Я крепко обнял Старлинг, вдыхая пыль и аромат волос. Она отступила на шаг, заглянула мне в лицо и тут же спросила:
- Что случилось? В тебе что-то изменилось.
Я грустно улыбнулся.
- Позже расскажу, - пообещал я, мы оба знали, что нам предстоит долгий ночной разговор.
- Иди помойся, - согласилась она, - от тебя пахнет, как от моей лошади.
Старлинг отстранилась от меня, и я подошел к Неду.
- Ну, парень, как ты? Оправдал Весенний праздник в Баккипе твои ожидания?
- Было здорово, - спокойно ответил мальчик.
Он посмотрел на меня, и в его разноцветных глазах, карем и голубом, я прочитал страдание.
- Нед? - с тревогой спросил я, но он сразу же стряхнул мою руку со своего плеча.
Он отошел от меня, но тут же пожалел о своей холодности и хрипло произнес:
- Пойду к ручью помыться. Я весь в дорожной пыли.
Пойди с ним. Я не знаю, что случилось, но ему нужен друг.
Такой друг, который не задает вопросов, - согласился Ночной Волк.
Опустив голову и подняв хвост, зверь последовал за мальчиком. Он любил Неда не меньше, чем я, мы растили найденыша вместе.
Когда они скрылись из виду, я повернулся к Старлинг.
- Ты знаешь, что с ним стряслось?
Она пожала плечами, и на ее губах появилась улыбка.
- Ему пятнадцать. В этом возрасте настроение легко меняется. Не тревожься из-за него. Причина может быть какой угодно: девушка на празднике отказалась его поцеловать или наоборот - поцеловала. Уход из Баккипа или возвращение домой. Плохая колбаса за завтраком. Оставь его в покое. Ничего ему не станется.
Я еще раз посмотрел вслед мальчику и волку.
- Возможно. У меня другие воспоминания о времени, когда мне было пятнадцать, - заметил я.
Старлинг направилась в дом, а я занялся ее лошадью и нашим пони. Баррич, размышлял я, заставил бы меня расседлать свою лошадь, не обращая внимания на мое настроение. Ну, я не Баррич. Интересно, как он воспитывает Неттл, Чивэла и Нима, подумал я и пожалел, что не спросил у Чейда имена остальных детей. К тому времени, когда лошади были приведены в порядок, я пожалел о визите старого наставника. Слишком много воспоминаний он разбередил. Я решительно выбросил их из головы. Кости пятнадцатилетней давности, как сказал бы мне волк. Я коснулся разума зверя. Нед плеснул себе в лицо водой и с таким шумом углубился в лес, что распугал всю дичь. Я вздохнул и вернулся в хижину.
Старлинг успела разложить содержимое седельных сумок на столе. Сапоги она бросила у порога; плащ валялся на стуле. Закипел чайник. Она стояла на стуле возле шкафа. Когда я вошел, Старлинг протянула мне маленький глиняный кувшин.
- Этот чай еще не выдохся? - спросила она. - Пахнет он как-то странно.
- Меня вполне устраивает, - проворчал я. - Слезай. - Я взял ее за талию и легко снял со стула, хотя старый шрам тут же напомнил о себе. - Посиди, я заварю чай. Расскажи о празднике.
И она стала рассказывать, а я пока выставлял на стол чашки, нарезал последний каравай хлеба и ставил на огонь рагу из зайца. Ее истории о Баккипе были такими родными и знакомыми: она поведала мне об удачных или провальных выступлениях менестрелей, посплетничала о лордах и леди, которых мне никогда не доводилось встречать, описала угощение на приемах. Старлинг всегда отличалась остроумием, и я много смеялся, хотя иногда ощущал уколы ревности, которую пробудил во мне Чейд. Вероятно, мое отношение изменилось, поскольку он говорил о людях, которых я хорошо знал и любил. Я тосковал не по Баккипу, а по своему детству и друзьям. Впрочем, тут мне ничего не грозило: вернуться я не мог. Лишь немногие знали, что я жив, и я сам не хотел менять такое положение вещей.
- Иногда от твоих историй у меня сжимается сердце и мне хочется вернуться в Баккип. Но этот мир закрыт для меня.
Старлинг нахмурилась.
- Не возьму в толк почему.
Я рассмеялся.
- Неужели ты не понимаешь, что многие будут удивлены, когда увидят меня живым?
Она склонила голову набок и посмотрела мне в глаза.
- Сомневаюсь, что даже твои друзья сумеют тебя узнать. Большинство помнит тебя юношей. Сломанный нос, шрам, седина сильно изменили тебя. К тому же раньше ты одевался как сын принца; теперь ты носишь крестьянскую одежду. Раньше ты двигался с грацией воина. Теперь, особенно утром или в холодные дни, ты похож на старика. - Она сокрушенно покачала головой и добавила: - Ты не следишь за своей внешностью, да и годы обошлись с тобой жестоко. Ты вполне можешь добавить пять или даже десять лет к своему возрасту, и никто не усомнится в твоих словах.
Столь жесткая оценка, прозвучавшая из уст любовницы, задела меня.