— Любопытно. И каким таким аршином нравственности нас измеряют?
— А никакого аршина нет. Есть биография и результаты тестов. Кропотливая работа психопрогнозистов и аналитиков создает ваши психологические портреты — и, к сожалению, больше ничего мы сделать не можем.
— Почему это так важно? Какая разница, переводит ли человек старушек через дорогу, если он на самом деле гениальный ученый или художник?
— А это уже второй вопрос, — ухмыльнулся Кир, разливая огненную воду по стопкам.
— Для Славы — второй, а для меня — первый, — сказала Эля, подперев хорошенькую головку маленьким кулачком, — так какая разница?
Кир вздохнул.
— Разница большая. Завтра сами все поймете.
— А если вдруг психопрогнозисты ошибутся?
— Это тоже второй вопрос, но я все равно отвечу. На такой случай у нас есть страховка. Предлагаю закрыть тему, выпить и отправиться купаться на Зеленое озеро — там вода фантастическая, горячая. В раздевалке предусмотрены одноразовые купальники и полотенца.
Мы быстро вернулись в прежнее настроение и продолжили дурачиться, как подростки. На душе было легко и весело. Дорога к озеру вела через небольшие скалистые валуны, и мы пытались каждому из них дать название.
— Нет, он больше похож на крокодила! — спорила Элина, не желая уступать мужчинам.
— Крокодил уже был! — басил Кир.
— Гляньте, а вон там — фига! Реальная такая, абсолютно узнаваемая конфигурация! — удивился я, увидев валун неожиданной формы.
— Это вражий кукиш.
— Как-как? — переспросила моя принцесса.
— Как слышала. Если хочешь, чтобы твои враги остались с носом, нужно взобраться на кукиш и громко прокричать злобное заклятье.
Еще не дослушав до конца, я взобрался наверх.
— Я готов! Скажи, что кричать. Мне очень надо оставить всех с носом!
Кир засмеялся.
— Ну, тогда ори во всю глотку: я, хозяин злой горы…
— Я хозяин злой горы! — меня, наверное, было слышно даже на Земле.
— …из аргентума шары, — подсказал следующую строчку заклятья Кир. Я открыл рот — и осекся.
— Не могу я при даме такое декламировать. А можно строчку пропустить?
— А дальше только хуже, — зубоскалил рыжий.
— Не можешь — тогда слезай! — Эля скинула с ножек сандалики и с завидной ловкостью взбежала на валун.
— Я хозяин злой горы, из аргентума шары! — закричала она.
— Какие шары, она же девочка, — пробормотал я.
— Да неплохие такие, размерчик третий, — негромко отозвался Кир.
— А что дальше-то? — разошлась Элина.
— Жопа ветром разразись, чтоб враги все просрались!
Она повторила все слово в слово, четко и с выражением. Я смеялся до слез.
Накупавшись в изумрудно-зеленой воде и переодевшись обратно, мы разлеглись на теплом берегу горячего озера смотреть на звезды.
Три ночных светила Аркадии уже взошли, и Элина не могла налюбоваться непривычным зрелищем.
— Вот эти два маленьких называются Глаза Любимой, — рассказывал я ей, украдкой поглаживая шелковистую прядь ее волос. — А вон то, на другой стороне небосклона, — Страж. И завтра ночью они по очереди ослепнут — такое случается один раз в три года.
— Как печально: глаза любимой — и вдруг страж. Почему не любовник? Тот, кто придумывал названия, явно был недобрым, — вздохнула Элина.
— Тот, кто придумывал названия, просто был реалистом — ну какой любовник может быть у глаз? — напомнил о своем существовании Кир.
Эля фыркнула.
— В прошлой жизни ты был занудным профессором с лысиной и гнусавым голосом.
— Неа, в прошлой жизни я был этнографом.
— Серьезно?
— Абсолютно.
— А почему тогда…
— Стал администратором? Наверное, так сложились звезды.
— Скучаешь, наверное? — осторожно предположила она.
— Нет. Вместо скучных ученых советов и всевозможных заседаний я получил право жить на самой прекрасной планете — и я счастлив.
— Наверное, работа у тебя очень занимательная.
— На самом деле, я с легкостью согласился бы и на любую другую. Мне без разницы, водить ли спасательный мобиль, обслуживать номера туристов или быть администратором. Я радуюсь каждому новому утру. Что еще нужно в жизни?
Элина приподнялась на локте.
— Ты же это не всерьез? А как же личностное развитие, совершенствование, познание нового?
— Знаешь, каждые три года сюда слетаются толпы самого развитого народа — и редко кто из них доволен тем, что имеет.
— Выглядит так, будто тебя здесь просто оболванили! — воскликнула она.
— Нет. Просто очень сложно искренне радоваться жизни и ковыряться в ее винтиках одновременно. Те, кто так может, счастлив вдвойне. Я не смог. Но в любом случае лучше быть спокойным и довольным уборщиком, чем издерганным невротичным академиком — такова моя личная позиция.