— Если вы продолжите в таком духе, то, боюсь, затмения просто не увидите, а оно наступит через пять минут. Шустрите-ка отсюда на главную аллею, а потом продолжите, на чем остановились.
Обнявшись, мы с Элиной послушно побрели из беседки.
Через пару минут всюду выключили свет.
Мы задрали головы вверх и посмотрели в небо, где черная тень стала медленно закрывать Стража. Когда весь он оказался во тьме, и по краю осталась только тоненькая полосочка света, мне вдруг стало тяжело дышать. Кровь ударила в голову и застучала в висках. Я отшатнулся от Элины и обхватил голову руками, решив, что у меня инсульт. Картинка перед глазами поплыла, я задыхался, а вокруг творилось что-то непонятное — люди падали на колени, плакали, или держались за голову, как и я.
А потом на меня накатила волна бешенства. Дикая, злая энергия вливалась в мои жилы, вытесняя боль. Страж медленно выбирался из накрывшей его тени, болезненные ощущения прошли — но энергии становилось все больше и больше. Мне казалось, я могу выдернуть из земли дерево вместе с корнями или пробить кулаком кирпичную стену — что угодно! Вокруг кричали — и я тоже заорал, чтобы хоть как-то выплеснуть ту силу, которая, казалось, наполнила всего меня до краев. Не знаю, сколько минут или часов это продолжалось — я полностью потерял ощущение времени.
А потом скрылся один из Глаз Любимой, именуемый Большим. Я это не столько увидел, сколько почувствовал. Энергия, разрывавшая меня, стала мягче и добрее. Я сел на траву. Теплая волна любви и нежности ко всему на свете накрыла меня с головой. Мир был прекрасен, я — молод и силен, а жизнь так восхитительна, что хотелось плакать.
Я поднял глаза к небу. Большой глаз открылся, а Малый медленно стал смыкаться.
И тут меня осенило. Проблема, над которой я работал последние полгода, вдруг решилась. Перед глазами стояла засмотренная до дыр карта рукава Щита-Кентавра Млечного Пути, и теперь я точно знал, где находится нужная мне планета. И как я только раньше не мог ее найти? Все же очевидно! Вот планетарная система, и в ней все как надо — звезда, двенадцать планет, и вот она — пятая! Планета сияла прямо передо мной, с плотной, но пригодной для жизни атмосферой, адекватной температурой на поверхности, диковинными лесами и огромным количеством рек.
Я пересчитывал снова и снова, и все сильнее убеждался, что она могла быть только там, все параметры и описания сходились. А значит, мы найдем сбившихся с пути и потерпевших аварию разведчиков, и вернем их обратно, да к тому же обретем еще одну прекрасную колонию!
Медленно стали включаться светильники и подсветки на праздничной аллее. Я почувствовал на своем плече мягкое прикосновение руки и увидел Элю. По ее сияющим глазам я понял, что она тоже совершила какое-то открытие.
— Я больше не буду писать холодную и одинокую музыку, — сказала Элина, обнимая меня. — Я хочу писать запахи летней ночи, глубину звездного неба, ласку поцелуя — вот чему стоит посвящать музыку! И теперь я знаю, как это делать!
Я улыбнулся и поцеловал ее.
Все мы, пережившие тройное затмение, находились под сильнейшим впечатлением от случившегося. Зазвучала негромкая музыка, и люди, притихшие, сияющие, шепотом делились друг с другом секретами.
В обнимку мы пошли к столу, потому что оба чувствовали себя почему-то ужасно голодными.
И увидели Мишу. По пустым глазам и растерянному лицу я понял — чудо обошло его стороной. Элина погладила меня по руке и спросила:
— Я подойду к нему, ладно? А то он выглядит таким…несчастным.
— Только не объясняй ему ничего — он не поймет.
— Я знаю. Думаю, мы все это знаем и потому никто никому не станет рассказывать, что здесь произошло.
Мой ангел упорхнул в расцвеченные пестрыми огоньками сумерки. Кто-то рядом предложил мне вина, и я не отказался.
Этим кем-то оказался Кир.
— Ну как? — спросил он, ухмыляясь.
— Поразительно. Как это работает?
Кир пожал плечами.
— Здесь живет целый клан ученых, пытающихся ответить на твой вопрос. Есть версии относительно магнитного поля и чего-то там еще — но ни одна не доказана. Однако факт остается фактом: люди находят здесь ответы на любые вопросы, которыми были поглощены на протяжении длительного времени непосредственно перед праздником. Один мой знакомый нейропсихолог считает, что в момент затмения уникальным образом активизируются все отделы головного мозга. И все, что ты когда-либо слышал, знал, или видел краем глаза, оказывается в зоне доступа, и задача решается.
— То есть если бы я целый год мечтал стать кочерыжкой, я все равно остался бы собой?