Мои глаза чуть не вылезли из орбит.
— Ты хочешь сказать, что ты...
— Я влюбилась в него, и влюбилась сильно, и я знаю, что для меня никогда не будет никого другого.
Что за бред?! Они накачали её эфорийскими наркотиками?!
Глаза женщины сверкнули страстью, которая немного напугала меня. На самом деле я не знала её, а женщина говорила о совершенно чуждых вещах. Похоже чувство было с самим мистером Пугающе-Горячим в той холодной, тихой комнате, которая я смотрела на звёзды.
Я взяла кружку с тёплым ромашковым чаем на прикроватном столике и сделала долгий, медленный глоток, пытаясь восстановить самообладание.
Вероника внимательно изучала моё выражение лица.
— Ты не выглядишь ужасно удивлённой, — сказала она после минутного молчания. — Послушай, я не собираюсь ничего приукрашивать. Синайцы — значимые воины во Вселенной. Они чертовски страшны, если ты встанешь на их пути, но они также добры к нам. Многие инопланетяне во Вселенной с такой лёгкостью перемололи бы нас, людей, под своими каблуками, но они никогда не относились ко мне плохо, — Вероника на миг задумалась. — Но он легко убьёт ради меня, — сказала она.
Сказано было мягко, тоном, который одновременно охладил меня до глубины души.
— Это трудно объяснить. Если ты проведёшь среди них больше времени, то сама увидишь, что я имею в виду.
Я только сильнее обхватила руками свою кружку — причудливую розовую фарфоровую вещицу и уставилась в кружащиеся золотые глубины своего чая.
— Почему у меня такое чувство, что мы, люди, действительно больше не контролируем наш маленький уголок Вселенной?
— Потому что это так, — тихо сказала Вероника. — Нам просто повезло, что эти ребята нашли нас первыми.
Неприятная дрожь пробежала по моему телу, вспомнив своих тюремщиков. Мне просто повезло, что они меня нашли… повезло, что осталась жива.
— Но, если серьёзно, тебе сейчас не о чем беспокоиться. Скоро ты будешь дома, и все вернётся на круги своя.
Женщина улыбнулась.
— Кроме того, мы здесь для того, чтобы держать их в узде. Иногда они действительно склонны увлекаться.
— Мы? Ты хочешь сказать, что кроме тебя, есть кто-то ещё?
— Я не первая человеческая девушка, которая влюбилась в голубоватого клыкастого. Если ты когда-нибудь решишь присоединиться к нам, что ж, ты знаешь, где меня найти. Я дам тебе свои данные для связи. Если возникнут какие-либо проблемы, ты сразу же свяжешься со мной, хорошо? Мы перевернём звёзды, чтобы помочь тебе.
Присоединяйтесь к нам? Отказаться от своей с трудом завоёванной независимости ради одного из этих сверхсильных, жестоких, запугивающих, все контролирующих инопланетян?
Ни за что.
Я уже дважды совершила одну и ту же ошибку и не собиралась ошибаться снова. Все ещё не оправилась от того, что сделали со мной похитители, и единственное, что могло заставить чувствовать себя лучше прямо сейчас — сделать что-то, что я действительно могла контролировать. Я жаждала сделать что-то простое; что я могла бы сделать руками, что-то, что люди делали каждый день в течение тысяч лет… например, замесить тесто. Этот процесс всегда успокаивал меня. Мне не терпелось пойти на кухню и замесить тесто. Наполнить весь ресторан запахом свежеиспечённого хлеба.
Это, по крайней мере, было то, что я могла контролировать. Забыть об этом безумном мире страшных инопланетян и звёзд среди бесконечной тьмы и жестоких, варварских врагов.
Мне здесь не место.
Глава 7
Тариус
Я вдохнул холодный свежий воздух новой земной колонии, на которой так прекрасно сочетались экзотические тропические леса вместе с вечными снегами.
Позади меня на замёрзшей поверхности озера стоял гладкий черный крейсер-невидимка под названием "Крикс", его обсидиановый корпус резко контрастировал с чистым белым льдом и снегом.
С ясным темным зимним небом над головой и воющим ветром, треплющим мои волосы, эта сцена напомнила мне о Китире. В частности, это напомнило о плоском, бесконечном Ваале — замёрзшей поверхности огромного океана, который окружал его традиционную родину. Земли Айкунов. Как и многих воинов в бывшей синайской армии, меня забрали из семьи вскоре после совершеннолетия и назначили в одну из холодных казарм Имперского войска, где инструкторы заставили меня отказаться от семейных уз и культуры и подавить все воспоминания о прежней жизни... и о свободе. Они сбрили мне волосы, усмирили гнев и заставили носить свою тёмную имперскую форму. И медленно, но, верно, я поддался их внушению. Я знал—мы все знали, если я не подчинюсь и не буду усердно учиться, чтобы стать хорошим имперским солдатом — моя семья пострадает.