Между тем неподалеку взорвался еще один грузовик, а минометчики начали все ближе подбираться к месту, где был Акбар. Один из зарядов разорвался буквально в десятке ярдов от патана.
— Акбар! Спускайся! — крикнул Фрост. Но особенно уговаривать проводника ему было некогда — своих забот хватало. К счастью для него, русские решили отступить под прикрытие своего единственного уцелевшего БТРа, который остервенело плевался пулеметными очередями.
Пользуясь моментом, Фрост вскочил на ноги и бросился вперед. Оглянувшись, он увидел, что к нему быстро приближается Акбар с автоматом в одной руке и мечом в другой.
— Я иду! — кричал патан.
Капитан длинной очередью прижал к земле русских, давая Акбару возможность преодолеть опасное место. Потом развернул оружие и всадил несколько пуль в спину солдату, который подносил мины к миномету.
Но противник уже сориентировался, что моджахедов было немного, а поскольку добраться до тех, которые затаились в камнях, не представлялось возможным, было решено расправиться по крайней мере с теми, которые имели наглость выбежать на открытое пространство. Какой-то офицер прокричал приказ, и плотный огонь из АКМов и пулемета тут же обрушился на Фроста и Акбара, которые едва успели нырнуть в узкую неглубокую канаву.
Капитан вытащил браунинг и отстреливался теперь из двух стволов. Патан долбил из автомата, держа его в вытянутой руке, и по-прежнему сжимал в другой ладони меч.
Солдаты приближались, поддерживаемые огнем своих товарищей. Им очень хотелось увидеть кровь хоть одного афганца.
— Как бы до рукопашной не дошло, — буркнул Фрост. Но Акбара такая перспектива, видимо, не смущала. Наоборот, он рвался пустить в ход свой меч. Но капитан смотрел на это дело более реалистично. Он быстро оглянулся и принял решение.
— Будем прорываться вон туда, — он показал рукой. — Здесь мы, как в мышеловке. Те, с дороги, не будут стрелять, чтобы не попасть в своих, а с этими мы должны справиться.
Акбар тоже огляделся и молча кивнул.
— Ну, вперед! — выдохнул Фрост.
Они выскочили из канавы и побежали прямо на оторопевших от неожиданности русских солдат. Меч патана свистел в воздухе и разил без промаха. Наемник — забросив М—16 на плечо — стрелял в упор из браунинга и бил кинжалом, который проводник ему все-таки подарил.
Крики ярости, хрип умирающих, грохот выстрелов и разрывов создавали ужасный звуковой фон. Казалось, барабанные перепонки сейчас не выдержат. Но, не обращая внимания ни на что, люди продолжали биться, убивая друг Друга.
Наибольшую опасность для моджахедов все же представлял миномет. Его команда уже неплохо пристрелялась и теперь каждой новой миной могла накрыть и уничтожить добрую половину немногочисленного отряда Акбара. Фрост — всадив кинжал в грудь очередного солдата — увидел, что миномет находится всего-навсего в двадцати пяти ярдах от них. Нельзя было терять такую возможность.
— Акбар, прикрой! — крикнул наемник, отскочил в сторону, припал на одно колено и вытянул обе руки с пистолетом.
Он старательно целился, выжидая момент. Патан яростно размахивал мечом, не давая русским приблизиться к Фросту. Вот капитан увидел, что один из солдат взял мину и приготовился опустить ее в трубу миномета. Грохнул выстрел, браунинг подпрыгнул в руках капитана.
Солдат упал, навалившись на ствол миномета, а в следующий миг прогремел оглушительный взрыв и все, кто находился рядом со смертоносной трубой, исчезли в облаке дыма и пыли. Части разорванных тел полетели в разные стороны.
— Есть! — торжествующе завопил Фрост, вскакивая на ноги.
Он поспешил на помощь уже подуставшему Акбару и ударом кинжала пропорол живот коренастому сержанту Советской Армии. Тот упал, но капитан не успел еще насладиться триумфом победы, как почувствовал сильный удар по ногам. Фрост рухнул на спину и увидел занесенный над собой штык, прикрепленный к стволу АКМа, а рядом с ним — злое лицо русского парня.
Солдат выкрикнул несколько слов явно оскорбительного характера, и Фрост понял, что спасения нет — он уже не успеет ничего предпринять. Вот она смерть, пришла, наконец. Давно капитан напрашивался…
Но Костлявая и на сей раз пощадила Фроста. Где-то неподалеку хлопнул выстрел, солдат выронил свое оружие и упал. Наемник моментально вскочил на ноги, благодаря Бога.
Но благодарить надо было прежде всего Мерану. Она стояла ярдах в десяти от места схватки, держа в руках свою снайперскую винтовку, из ствола которой шел дымок.
Фрост слабо улыбнулся ей и только собрался снова ринуться в бой, как вдруг понял, что никто уже не стреляет. Вокруг стояла почти полная тишина, лишь изредка прерываемая криками раненых русских солдат, которым спустившиеся с гор моджахеды резали глотки.
Капитан положил М—16 на землю и отвернулся. Смотреть на суровые горы было гораздо приятнее, чем на убийство беззащитных людей, которое происходило у него за спиной.
Глава одиннадцатая
Отряд Акбара вновь пустился в свой долгий путь, то поднимаясь на горы и холмы, то спускаясь с них. Узкая тропинка, казалось, тянется в бесконечность.
Фрост машинально переставлял ноги, думая о своем. После боя он еле успел поймать руку Мераны, когда та хотела перерезать горло русскому солдату.
— Да он уже мертв, черт возьми! — сказал капитан. — Разве ты не видишь?
Вот тогда Фрост в первый раз отдал себе отчет в том, что у этой девчонки наверняка не все дома.
На плече он нес автоматическую винтовку М—16, а “Узи” положил в вещмешок. У него осталось не так много патронов к израильскому пистолету-пулемету, и он решил поберечь их.
Переход продолжался семь часов. Акбар прекрасно понимал, что когда уничтоженная ими колонна не выйдет на связь, русские поднимут тревогу и пришлют еще войска. А может, и вертолеты. Поэтому он и спешил увести своих людей как можно дальше.
Пропустив вперед несколько человек, проводник задержался и подождал, пока с ним поравняется Фрост. Они пошли рядом.
— Ты сегодня дрался, как настоящий патан, — сказал он с уважением и хлопнул капитана по плечу.
— А это что, все патаны? — спросил Фрост, указывая на моджахедов.
— Нет, в основном это люди из других афганских племен. Они тоже умеют хорошо сражаться, но патаны из племени африди самые лучшие. Ты должен был родиться патаном.
— Спасибо, — серьезно сказал Фрост.
— Еще два часа, и мы придем в селение, — сказал проводник.
— А далеко оттуда до того места, где находился Дженкс? — спросил наемник.
— Пешком — дней пять. Но мы, наверное, поедем верхом. Ты умеешь управляться с лошадьми?
— Не особенно, — рассмеялся Фрост, вспомнив свое приключение на вилле некоего доктора Калли. — Но если нужно, то в седле удержусь. Это и в самом деле лучше, чем топать пешком.
— Я вижу, ты о чем-то думаешь, капитан? Ты мало говоришь.
— Да не о чем мне говорить, — ответил Фрост.
— Это сражение сделало тебя таким задумчивым?
— Нет, я просто задавался мыслью, закончится ли вообще когда-нибудь эта ваша война. Ведь наверняка среди тех парней, которых мы убили сегодня, были хорошие люди, не хуже нас с тобой.
Акбар кивнул.
— Наверное, да. Я тоже об этом думал раньше. Но потом понял, что хороший человек не может быть коммунистом. Он должен или изменить свои взгляды, или умереть. Третьего не дано.
Фрост усмехнулся.
— Конечно, нельзя позволить им распоряжаться в вашей стране. Но и так, как сейчас, тоже продолжаться не может.
— Они никогда не победят нас, — убежденно сказал Акбар. — Пусть они поставят своих солдат на каждом метре в Афганистане и на пакистанской границе, даже в горах, все равно рядом с каждым скоро появится афганец, пуштун или патан, такой, как я. И в руках у нас будет нож или автомат. Так мы убьем первого русского, потом второго, потом еще. И будем убивать до тех пор, пока не освободим наши горы и землю. Только так может быть, если они не уйдут. Мы не сдадимся.