- Разъясни ему, Джоблин, - приказал Пуллингс помощнику боцмана, - следующий.
Теперь настал черед насильно завербованных, среди них оказалось несколько достойных моряков, каких-то снял с торговых судов, возвращающихся домой, Моуэт, уходивший на баркасе далеко в море, других схватили вербовочные отряды на берегу. Первый из них, человек по имени Йетс, больше походил на преуспевающего садовника, каковым на самом деле и являлся. Владелец питомника, как он объяснил лейтенанту. У него пол акра под парниками, бизнес идет хорошо и будет разрушен, если его заберут - жена в деле ничего не понимает и ждет ребенка. Его сильнейшее расстройство, как и искренность, были очевидны.
- А что это якорь делает у тебя на руке? - спросил Пуллингс, указывая на сине-красную татуировку. - Бывал в море, не отрицай.
Да, мальчишкой ушёл в море: пять месяцев на "Гермионе", почти все время страдал от морской болезни, и когда экипаж списали на берег здесь, в Хэмоазе, ушел как можно дальше вглубь страны и никогда снова не приближался к морю, пока в четверг вербовочный отряд не схватил его, когда он пересекал мост, чтобы навестить важного клиента в Салташе. Его дело рухнет, если он не вернется домой.
- Мне жаль, Йетс, - сказал Пуллингс. - Но закон есть закон: любой, кто ходил в море, может быть принудительно завербован. В подобных случаях некоторые офицеры прочитали бы сентенции о необходимости укомплектования флота, о службе для обороны страны, даже о патриотизме для общего назидания экипажу корабля. Другие скатились бы в резкость или грубость. Пуллингс же, качая головой, только сказал: "пройдите к доктору".
Йетс бросил отчаянный взгляд на сидящих за столом, сцепил руки и без единого слова прошел дальше, слишком расстроенный, чтобы говорить.
За ширмой Стивен велел ему снять одежду, ткнул его в живот и пах, и сказал:
- В вашем деле вы поднимаете тяжести.
- О нет, сэр, - сказал Йетс тихим упавшим голосом, - только на тачке.
- И не вздумайте мне возражать, - резко оборвал Стивен. - Вы отвечаете на вопросы, когда вас спрашивают, и не раньше, слышите?
- Прошу прощения, сэр, - сказал Йетс, закрыв глаза.
- Вы поднимаете тяжести. Вот признаки зарождающейся грыжи. Боюсь, мы должны отказаться от вас. Это не очень серьезно, но вы должны умерить употребление эля и вина, и никаких крепких спиртных напитков, отказаться от табака, этого мерзкого порока, и трижды в год пускать кровь.
Джек ходил взад и вперед по кормовой каюте: капитанской гостиной, мюзик-холлу, убежищу и источнику восторга, диктуя всезнающему, хранящему все секреты старому писарю, одолженному у своего друга, члена Адмиралтейского совета: «Капитан Обри шлёт свои наилучшие пожелания лорду Алтону и очень сожалеет, что "Ворчестер" - неподходящий корабль для молодого джентльмена в возрасте сына его светлости: на корабле нет учителя, а характер теперешних моих обязанностей препятствует - препятствует моей деятельности в качестве долбаной няньки, используйте это прекрасное выражение и подумайте о других, мистер Симпсон, если вам будет угодно. Но если мальчика отдать в хорошую математическую школу, то в двенадцать, после того как в течение года или около того он изучит основы тригонометрии, навигации, английской и французской грамматики, капитан Обри будет счастлив исполнить пожелание его светлости в случае своего назначения на какой-либо более подходящий корабль.
- У лорда Алтона куча связей в правительстве, сэр, - заметил писарь, - это знакомство дорого стоит.
- Уверен, так и есть, - ответил Джек, - и уверен, что Алтон вскоре найдёт более отзывчивого капитана. Теперь почти то же самое мистеру Джеймсону, но в его случае сын слишком стар. Мальчик может быть очень хорош в латыни и греческом, но не знает разницу между логарифмом и лагом, кроме того, мало кто из молодых людей хорошо переносит море в пятнадцать. Кто дальше? Вы что-нибудь знаете о племяннике адмирала Брауна?
- Что ж, сэр, мне он кажется туповатым молодым джентльменом: последний капитан списал его на берег, и мне сообщили, что он провалил экзамен на лейтенанта в Сомерсет-Хаусе.
- Позволю себе согласиться. Я оказался свидетелем прискорбного зрелища, как он в пьяном виде разворачивался на ялике. В то время этот мичман плавал на "Колоссе". Но я считаю, что должен взять его - дядя оказался очень добр ко мне, когда я был юнгой. Мы постараемся развить его ум, может тогда он сдаст экзамен в Гибралтаре, и, возможно, адмирал повысит его ради дяди - оба плавали вместе во времена испанской заварухи, насколько припоминаю, - сказал Джек, глядя в кормовое окно и видя Хэмоазу более чем двадцатилетней давности, так же переполненную военными кораблями, и себя, свежеиспеченного молодого лейтенанта, излучающего счастье подобно восходящему солнцу, и отвозящего в гичке двух упомянутых офицеров на берег. - Я сам напишу это письмо, - сказал Джек. - Что касается юных Сэвиджа и Мейтленда, они, конечно, могут приезжать. Но теперь есть еще очень деликатное конфиденциальное полуофициальное письмо адмиралу Бойеру в отношении оставшихся лейтенантов: мистера Коллинза и мистера Уайтинга. Я ничего о них не знаю, кроме того, что они очень молоды - в нижней части списка, но мистера Сомерса я не хочу, если смогу отказаться от него.