По роду своей деятельности я много ездил по стране. Мне довелось побывать в районах Пекина, Тяньцзиня, в провинции Сычуань, я исколесил почти весь Северный и Южный Китай, научился довольно бегло говорить по-китайски.
В 1929 г. начался известный конфликт на КВЖД. Все советские граждане — служащие дороги подвергались всевозможным оскорблениям и нападкам со стороны полиции и были отозваны из Китая. Нашей группе не разрешили возвращаться на Родину через Маньчжурию, пришлось пробираться кружным путем — через Японию.
Наверное, тогда я впервые увидел, что китайские чиновники и даже простые служащие бывают неприветливы, что они могут обходиться и без дежурном улыбки на лицах. Чиновники — это понятно: они были воспитаны в слепом повиновении начальству, иерархическая лестница бюрократии давно и прочно сложилась в Китае. Но даже носильщики отворачивались от нас. Мы двигались по стране будто в пустоте. Нас как бы не замечали, а те, кому поручено было за нами следить, не отходили ни на шаг. Сопровождали нас полицейские и в форме и в штатском. Они не грубили, но в глазах у них была холодная ненависть.
Конфликт на КВЖД
В августе 1929 г. я и мои товарищи прибыли во Владивосток. По поручению штаба Особой Дальневосточной армии нас тут же направили в Хабаровск, где формировалась Особая Дальневосточная армия. К тому времени на советско-китайской границе создалась тревожная обстановка, назревал вооруженный конфликт, который провоцировала гоминьдановская военщина.
Командовал Дальневосточной армией Василий Константинович Блюхер[16], начальником штаба у него был Альберт Янович Лапин[17]. И Блюхер и Лапин знали меня еще по гражданской войне. Нас, владеющих китайским языком и знающих обстановку в Китае, прикомандировали к штабу армии.
Обстановка накалялась с каждым днем, вот-вот можно было ожидать с китайской стороны уже не отдельных бандитских налетов провокационного характера, но и открытого военного выступления.
Тут было над чем задуматься. Прошло каких-нибудь шесть лет с тех пор, как Чан Кайши, глава специальной миссии революционного гуанчжоуского правительства, побывал в Москве[18], где он вел переговоры с руководителями нашей страны о военно-политической поддержке китайской революции, а в дальнейшем Чан Кайши принимал; с распростертыми объятиями наших советников, отдавая себе отчет в том, что без помощи советских инструкторов гоминьдан не смог бы победить своих многочисленных врагов и создать регулярную армию. Советские военные советники разрабатывали план Северного похода Национально-революционной армии, не покидали частей во время многочисленных сражений против северных милитаристов. Я задавался вопросом: что побудило Чан Кайши начать военные действия против нас?
Политических объяснений искать не приходилось. Ненависть к китайским коммунистам в равной степени обращалась и против нас. Чан Кайши понимал, что Советский Союз помогает и будет помогать КПК в ее справедливой борьбе. Все это так. Могли быть у него и иные противоречия с Советским Союзом. Однако это еще не было основательной причиной предпринимать вторжение в пределы северного соседа в обстановке разгоравшейся в Китае гражданской войны. Напрашивался бесспорный вывод: военное выступление Чан Кайши осуществлялось под нажимом империалистических держав, которые были заинтересованы прощупать мощь Красной Армии штыками китайцев. Нельзя было исключить и попытку самого Чан Кайши испытать наши силы на Дальнем Востоке. Способна ли наша Дальневосточная армия отразить вторжение, или мы пойдем немедленно на крупные уступки? Не расчистит ли эта «разведка боем» дорогу для более серьезного вторжения, не двинет ли в случае удачи китайских войск свои силы и Япония? Это очень устроило бы Чан Кайши: втянуть Японию в длительную войну на советском Дальнем Востоке и, опираясь на ее поддержку, решить внутренние проблемы борьбы с КПК. Думается, немалую роль в решимости Чан Кайши пойти на вооруженный конфликт с Советской Россией сыграли русские белоэмигранты, которые убеждали Чана в слабости Страны Советов и ее Красной Армии.
Наши войска, ведя оборону своей территории, были вынуждены наносить короткие контрудары по группировкам китайцев, сосредоточенным вдоль границы. Одновременно мы старались не дать козырь империалистической пропаганде, которая постаралась изобразить дело так, будто Советский Союз стремится к каким-то захватам в Китае. Наша цель была одна — заставить Чан Кайши уважать договорные обязательства, принятые китайской стороной.
Так, короткие и эффективные удары были нанесены по городу Фуюань в устье реки Сунгари, впадающей в Амур, откуда китайские войска обстреливали наши пароходы; затем по городу Фуцзинь, где была сосредоточена китайская речная флотилия. С ее помощью отряды диверсантов высаживались на наш берег. Был нанесен удар и по городу Саньчакоу. Однако эти уроки не отрезвили чан-кайшистов.
Как известно, почти от Читы до Владивостока, на несколько тысяч километров вдоль китайской границы, тянется Забайкальская железная дорога. Она связывает наш Дальний Восток с центром страны. На своем протяжении эта дорога в некоторых местах проходит в нескольких километрах от китайской границы. Кроме того, судоходные реки Амур и Уссури, являющиеся нашей естественной границей с Китаем, в качестве водной коммуникации связывают многие районы Забайкалья и советского Дальнего Востока.
Сосредоточение китайских войск на самой границе и частые обстрелы нашей территории не только вызывали тревогу у жителей наших пограничных районов, но и угрожали прервать связь советского Дальнего Востока с центром страны.
Несмотря на неоднократные предупреждения, налеты продолжались. Китайская артиллерия обстреливала нашу территорию. Над захваченными в плен красноармейцами китайцы изощренно издевались, с жестокостью, о которой сейчас страшно и больно вспомнить: вырезали языки, в глаза и уши забивали ружейные патроны, сжигали… Наше правительство заявляло протесты. Так, в ноте от 31 мая 1929 г. заместителя народного комиссара иностранных дел СССР поверенному в делах Китая в СССР говорилось:
«27 мая, в 2 часа дня, в помещение Генерального консульства Союза Советских Социалистических Республик в Харбине внезапно ворвался наряд полиции. Был произведен обыск, который длился около шести часов. В течение всего этого времени Генеральный консул Союза Советских Социалистических Республик г. Мельников и его сотрудники были задержаны и лишены возможности сноситься с внешним миром. В отношении вице-консула г. Знаменского было применено физическое насилие. Полиция, несмотря на решительный протест консула, забрала часть консульской переписки и арестовала всех бывших в различных комнатах консульского помещения посетителей числом 39… Китайские полицейские и служащие в китайской полиции русские белогвардейцы открыто собирали деньги и вещи, принадлежащие консульству и сотрудникам… Сопровождавшие обыск прямые бесчинства полицейских — грабеж вещей и денег, физическое насилие по отношению к консульским сотрудникам — являются естественными спутниками подобного произвола и находятся в полном соответствии с характером всего поведения полицейских властей по отношению к Генеральному консульству Союза Советских Социалистических Республик…
Союзное правительство заявляет, что Советский Союз при всех обстоятельствах неизменно стремится к сохранению и поддержанию дружественных отношений с китайским народом. Союзное правительство вынуждено, однако, самым решительным образом предостеречь Нанкинское правительство и его органы от дальнейшего испытания долготерпения правительства Союза Советских Социалистических Республик провокационными действиями и нарушением договоров и соглашений»[19].
16
В. К. Блюхер (1889–1938) — герой гражданской войны. В 1924–1927 гг. В. К. Блюхер работал в Китае в качестве главного военного советника революционного правительства под фамилией Галин.
17
А. Я. Лапин (Сейфуллин) (1899–1937) — один из видных командиров Красной Армии, участник Октябрьского вооруженного восстания в Москве, боев против Колчака, белополяков, японских интервентов на советском Дальнем Востоке.
18
В августе 1923 г. Сунь Ятсен направил в Москву для изучения советского опыта и для конкретных военно-политических переговоров делегацию во главе с Чан Кайши (в ее состав был включен коммунист Чжан Тайлэй). Делегации была предоставлена возможность знакомиться с жизнью Страны Советов, встречаться с руководящими деятелями Советского государства и Коминтерна.