— Это первые правдивые слова, сказанные тобой, сердито проговорил молодой ландграф. Он указал на старшего трана, сидевшего справа от него с приветливой гримасой. — Какое счастье, что мой добрый друг, Колоннин
Ре-Виджар, ландграф Арзудуна, прибыл сюда два дня назад. Он рассказал мне о ваших бесчестных планах поработить и превратить в своих слуг независимые народы моего мира, начиная с Пойолавомаара.
Гуннар подошел на пару шагов к помосту, положив руку на рукоять меча.
— Ре-Виджар, это по твоему приказу у южного побережья Арзудуна мы были атакованы, а Эльфа Курдаг-Влата похищена?
Тран поднялся, высокомерно глядя на него. Он действовал столь же холодно, как ветер, задувавший в открытые окна.
— Я в самом деле, предатель, желал, чтобы ты отправился в загробный мир по пути сюда, дабы предотвратить распространение ваших злых намерений.
Если эта стычка и начиналась плохо, то было видно, что дела пойдут еще хуже, и Этан поспешил к трону.
— Ваше высочество, — отчаянно сказал он, — Ре-Виджар лжет, чтобы сохранить монополию торговли с моим народом, чтобы отравить ваш ум предубеждением. Он обменивает правду на деньги.
— Тишина и спокойствие! — у Ракоссы был вид, словно его тошнит. — Мы не унизимся до того, чтобы поверить лживым способом безволосого рыцаря, который прикидывается честным человеком. Ваша фальшь не затрагивает нас.
Этан заглянул в глаза Ракоссы — они были дикие и испуганные, в них таились опасность и хитрость. Желтые, с кошачьими зрачками, они не были глазами человека, но во взгляде безумцев есть общие признаки — нечто такое, что не зависит от принадлежности к одному биологическому виду.
Ничего бы не вышло из спора с Тонксом Джином Ракоссой. Он уже твердо решил, что делать. Разумные увещевания только озлобили бы его еще больше.
Но в невозмутимом выражении лица высокородной дамы, не сказавшей еще ни слова, таилось что-то обнадеживающее. Это могло быть сочувствием, а могло лишь холодным любопытством. Этан не мог разобрать.
Гуннар наполовину вытащил меч из ножен.
Несколько мозаичных панно на стенах повернулись, открывая ниши, заполненные вооруженными транами. Гуннар остановился.
— Сражайтесь и умрите здесь, — сказал Ракосса писклявым голосом. -
Или дождитесь, пока вас будут справедливо судить.
— Похоже, это уже сделано, — тихо проговорил Терсунд.
Ландграф продолжал разглагольствовать, и вид у него был очень довольный.
— Ваш корабль уже захвачен. Мореходы, на нем находившиеся, уже в тюрьме. Так же, как и те, что так неосмотрительно рассеялись по моему городу. Вы сможете снова увидеться с ними в камерах внизу.
Тем временем Этан успел сосчитать окружившую их стражу. Солдаты заполняли комнату, так что теперь они плотно стояли плечом к плечу. Уж лучше умереть здесь, чем…
Он потянулся к излучателю, но почувствовал, как его прикрыла чья-то рука.
— Нет, юноша. Их здесь слишком много, а снаружи, верно, еще больше.
Жизнь — это шанс, а смерть — это отсутствие возможности. Мы ничего не потеряем, если будем ждать и надеяться.
— Да какой шанс у нас будет без излучателей, Сква? — Тем не менее, он не стал доставать висевшее у него на поясе оружие.
Ре-Виджар сошел с помоста и приблизился к ним. Без колебаний, он отстегнул излучатель у Этана, затем у Септембера и последним — у Вильямса.
Другие солдаты принялись разоружать Гуннара и Терсунда. Затем их вывели из комнаты. Траны так тесно окружали их, что они едва могли сделать хоть шаг, не наталкиваясь на лапы с острыми когтями.
— Ре-Виджар — лжец, ваше высочество! — крикнул Этан через плечо. -
Вместо души у него деньги!
Стараясь не показывать зубы, Ре-Виджар прошептал на ухо ландграфу:
— Не поворачивай своих ушей в сторону небесных пришельцев, о могучий владыка могучего государства. Они на самом деле обогнали нас, бедных транов — обогнали во всем, что касается фальши и обмана. Вы всегда должны остерегаться даже малейшего изменения в их интонации.
— Не беспокойся, друг Колоннин. Мы не намерены обращать ни малейшего внимания на их недостойные речи.
— А почему, — спросил ландграф Арзудуна самым обычным тоном, когда пленники были выведены из комнаты, — почему бы не убить их сейчас и не сэкономить места в твоей тюрьме?
Как всегда, быстро, Ракосса нервно повернулся к Ре-Виджару.
— Мы выслушали тебя потому, что верим твоим честным намерениям, друг и соправитель Колоннин. Да не подумаешь ты, что по причине нашей юности мы будем порывисты, а не последовательны. Мы жалуем им честь дождаться справедливого суда.
— Это только справедливо, — ответил Колоннин, с трудом скрывая разочарование. Он слишком спешил пуститься в обратный путь в Арзудун. Этот отдаленный торговый город мог предоставить ему только грубые развлечения, а он жаждал более утонченных наслаждений, комфорта, которыми снабдил его
Трелл. — Я не хочу проявить неуважения. Просто я так презираю этих безволосых обманщиков.
— Мы не обиделись. — Ракосса посмотрел на дверь, через которую увели пленников, и задумчиво проговорил: — С ними будут обращаться как обычно, и судить справедливо. Они будут убиты только после этого.
Колоннину пришла в голову приятная мысль:
— Есть еще кое-что, достойное внимания, ваше высочество. Можно многое выяснить у транов, развращенных этими безволосыми дьяволами. Лучше, если это узнаю я сам, ибо я имею наибольший опыт обращения с ними. Я желал бы, чтобы одного пленного предоставили мне для допроса.
— Как ты пожелаешь. Которого из них ты хочешь взять?
Колоннин позволил себе мрачно ухмыльнуться. Удивительно, что недостойные мысли могут передаваться от одного извращенца к другому при помощи простого жеста или гримасы. Сидевшая на своем стуле дама так и не сказала ни слова, но могла бы угадать намерения Колоннина по ответной улыбке своего ландграфа.
Она не улыбнулась.
Гуннар на мгновение вышел из себя, когда группа солдатни отделила и увела от них Эльфу. К счастью, их сопровождающим, очевидно, отдан был приказ не причинять пленникам никакого вреда, так они только оглушили неистовствующего рыцаря.
Этан насчитал три или даже четыре подземных этажа, пока они спускались. Местонахождение самой глубокой тюрьмы неожиданно оказалось настоящим подарком, чего не мог заранее предвидеть ни один из людей.
Поскольку их камеры были расположены гораздо ниже поверхности острова, туда не доходили ни ветер, ни свирепые перепады температуры воздуха. Выходило так, что в тюрьме было теплее, чем в замке над ней. От этого заключенным транам приходилось несладко — общим убеждением было, что в настоящей темнице должно быть скорее слишком тепло, чем слишком холодно.
Самый нижний этаж, построенный из скрепленных известкой камней, заполняли широкие зарешеченные камеры. Решетки были сделаны из очень твердого полированного дерева, а не из бесценного металла. Этан попробовал одну из них, воспользовавшись пряжкой с пояса своего спецкомбинезона.
Здесь для выживания потребовалось бы нечто большее. Слишком долгое время ему пришлось перепиливать упругую, сверхпрочную древесину пряжкой из сталамики. Заключенный, в распоряжении которого имелся лишь костяной нож, умер бы в глубокой старости, так и не закончив работу. Каждый из прутьев решетки был толщиной с бедро Септембера. Камера была зарешечена по диагонали входного отверстия.