Кто-то из них фыркнул.
— Сайя — это траны периода теплой погоды. Когда же наступают холода, те, кто перенес резкую смену погоды, обзаводятся густым мехом. Прорезаются кожаные даны и увеличиваются, разрастаются когти на ногах, чтобы лучше путешествовать по льду.
Сказав все это, Вильямс сел около своего стола с живыми окаменелостями.
— Подумайте хорошенько, что приносит такая быстрая перемена развивающемуся, но все-таки примитивному обществу. Голод, смерть от переохлаждения, почти мгновенную гибель запасов привычной пищи.
Прекращаются морские путешествия, прерывая межконтинентальное и межостровное сообщение. А кроме того, идет резкое сокращение численности населения, что объясняет почему эти города такие большие по сравнению с размерами современных транских поселений. Это объясняет, Гуннар, почему у ваших людей не сохранилось воспоминаний и предках жаркого периода.
Ошеломленные остатки цивилизации жаркой эпохи каждую минуту своей жизни посвящают только тому, чтобы выжить. И заняты этим более чем достаточно.
Как разжечь огонь, как приготовить пищу, — вот что становится самым существенным, вот, чему надо научить дрожащих детей, а не истории. И с такой частотой смены периодов «холод-жара», у вас не останется никаких шансов сохранить преемственность развития, поймать второе дыхание.
— Жить безо льда… океаны свободно льющейся воды? — лицо Гуннара выражало такую смесь недоверия и ужаса, как если бы кто-то недвусмысленно доказал, что земля плоская.
— Никакого льда, — медленно сказал Этан. — И, вероятно, практически никакого ветра. Дождь вместо снега и ледышек… Добрая вода, падающая с неба, — неуклюже перевел он, вспомнив, что у транов нет слова для обозначения дождя.
— Никакого льда, — казалось, Гуннар не может осилить это невероятное понятие. — Так можно упасть прямо до центра земли.
— Вода поддержит тебя, Гуннар, хотя и не так хорошо, как лед, — Этан воздержался от попытки описать, что такое плавание.
— Еще одна серьезная причина для создания конфедерации, — вернул их от рассуждений о прошлом и будущем к настоящему Септембер. — Если эту информацию довести до сведения чиновников Содружества в нужных отделах, это может стать началом таких больших и важных перемен, что… я даже не могу выразить словами, что будет это означать для твоего народа, Гуннар.
— Пожалуй, можно более-менее связно описать это так: когда в следующий раз ваш мир согреется и у вас разовьется приятная цветущая цивилизация, ваш народ может жить и развиваться в свое удовольствие, а когда потом снова похолодает, технологические достижения Содружества помогут вам справиться с этим. Конечно, если полагать, что Содружество устоит. Я не могу предсказать судьбу никакого правительства. Они обладают удивительной способностью к самоуничтожению. И вы впервые сможете развить настоящее всепланетное общество, достичь преемственности развития. И история вашего мира не будет пропадать и начинаться каждый раз сначала. Но все это никому не принесет пользы, если мы не сможем довести эти сведения, это знание до руководителей Содружества и показать им, что здешний мир молит принять его, молит о честном признании его существования.
Глава 16
Прошло несколько дней, и они нашли здание Ассамблеи. Внушительный зал с куполом был похоронен под огромным оползнем. Почва в этом месте была такой неустойчивой, что Этану и остальным не очень хотелось туда входить, несмотря на то, что сохранившийся потолок выглядел довольно прочным.
Однако удержать Вильямса и Ээр-Меезаха было невозможно. За ними охотно последовали остальные и оказались в самом большом замкнутом пространстве на Тран-ки-ки. Построенный из камня и металла, так основательно, что он выдерживал суммарный вес камней, земли и стоящих на нем сооружений, этот купол был весь покрыт вырезанными надписями и мозаичными изображениями, которые подтверждали большинство предположений Вильямса.
— Мой друг, вы оказались не совсем правы, — Ээр-Меезах погладил узловатым пальцем настенный рельеф. — Желтоватая трава не вытесняет пика-педана, но является скорее ее разновидностью на жаркий период, так же, как жители Золотой Сайи являются разновидностями транов жаркого периода.
Вильямс, который внимательно обследовал рельефы, согласно кивнул ему:
— Возможно, питательные вещества накапливаются в пика-пиве и с их прорастанием вглубь равнины помогают оживлять спящие травы степей.
— А что это такое? — старый маг показал на множество мелких резных изображений, каждое из которых было совершенно непохоже на другие. На камне еще были заметны следы древней краски.
— Разве вы не помните их? Такие же были в Золотой Сайе, — Эльфа обернулась к Этану. — Как ты их тогда назвал?
— Цветы, — он подошел поближе, обходя куски скал и обломки строительных камней, которыми был усыпан весь пол. — Значит пика-педан сначала цветет, и лишь потом уступает свое место травам. Миликен, может быть, на Тран-ки-ки каждое живое существо, плавающее, летающее или ползающее, имеет две разновидности: для холодного и для жаркого периодов.
Вот это существо там, на стене, разве это не ставанцер?
— Нет, — возразил стоящий рядом Гуннар. — Эти странные штуки у него спереди…
— Жабры! — воскликнул Этан. — Ставанцер действительно напоминает выброшенного на берег кита. Скрытые в нем жабры не проявляют себя, пока океаны не становятся водой.
— Я уверен, — добавил Вильямс, — что это животное может быть амфибией столько времени, сколько надо, чтобы полностью завершился переход к водному существованию.
— Мне очень хочется увидеть эти штуки, которые вы называете «жабры»,
— Гуннар вытащил из-за пояса нож и рукояткой вперед подал его Вильямсу, — пойдите и убейте ставанцера, а я помогу вам изучить его внутренности! -
Смех людей и транов раскатился по залу, перемешав и соединив звуки веселья.
Неделю спустя «Сландескри» был набит грузами необычными и разнообразными. Это были сотни килограммов резных изделий, хозяйственной утвари, фрагментов мозаики и стен. В общем, там было достаточное количество свидетельств непростой истории Тран-ки-ки, как социальных, так и климатологических, чтобы убедить упрямейших бюрократов и Совет
Содружества.
Септембер и Этан в который раз обсуждали будущее транов и их историю, когда последние грузы были хорошо закреплены в межпалубном пространстве.
— Похоже, приятель, что все траны жили, как и сайя, на нескольких континентах, — сказал гигант, — они создавали новую цивилизацию, пока холод не сметал ее с лица земли и не заставлял их расселиться по островам, лишь бы выжить. Чем жестче климат, тем больше обычно требуется территории для жизнеобеспечения.
— Теперь, когда мы можем доказать, что они жили вместе и сотрудничали друг с другом, легче будет уговорить их сделать это снова. — И он подкрепил свои выводы самодовольным рывком.
Когда много дней спустя, вернувшись в жаркие влажные земли, они представили свои доказательства, жители Золотой Сайи приняли неопровержимые факты с типичной для них внешней сдержанностью. Но их речи показывали, насколько в действительности это их взволновало. Перед ними наконец-то появились доказательства правдивости большинства легенд, подкрепленные сведениями, о которых никто ранее не подозревал. Слушая легенды, Вильямс и Ээр-Меезах смогли заполнить пробелы в истории, о которых не в состоянии были рассказать камни и стены.
Их обратный путь резко отличался от трудного подъема по каньону. Надо было только поддерживать курс корабля в заданном направлении. С движущей силой тоже было все в порядке, потому что ветер с плато дул все время им в спину. Достигнув кромки льда, капитан остановил корабль, и Гуннар с небольшой группой моряков отправился в Молокин. Они должны были вернуться с лебедками, кранами и другими инструментами, необходимыми для снятия осей и колес и быстрой установки пяти массивных дюраллоевых полозьев.