– О чем вы думаете? – резко спросил Цански.
– Я любовался вашей татуировкой, – сладким голосом ответил Малко. – Никогда не позволяйте вьетконговцам приближаться к вам. Они могут захотеть оставить ее себе на память.
Ричард Цански криво улыбнулся, он был страшно задет. Собеседники представляли собой резкий контраст. Малко – в элегантном костюме с галстуком. Цански – в рубашке с закатанными рукавами. Он даже не встал с места, отпуская своего посетителя небрежным жестом.
Позвоните мне сегодня вечером и сообщите, как все пройдет у вас с генералом Ну. И не вздумайте оставить себе половину...
В душе Малко бушевала ярость, но он заставил себя приветливо улыбнуться на прощание. Он уже начал привыкать к Азии! Тихо и вежливо прикрыл за собой дверь, выходя из кабинета. Двое охранников у лифта приветствовали его. Охрана Секретной службы сообщила о продвижении Малко по зданию своим коллегам внизу, как только он вошел в кабину лифта.
– Говорит шестой. Только что спустился клиент.
Это была нормальная процедура. Таким образом, никто не рисковал потеряться в этом здании.
Малко вышел из здания посольства через заднюю дверь. По своему служебному положению для деловых разъездов он имел право на служебную машину с телефоном, водителем которой был вьетнамец, как и на всех посольских машинах.
– Вы!!! Но вы мне не позвонили...
Мадам Ну казалась одновременно и огорченной, и обрадованной появлением Малко. Одетая в синюю тунику, кончающуюся у бедер, босиком, с сильно подведенными глазами, она легко поцеловала Малко и закрыла за ним дверь.
– Пойду посмотрю, сможет ли генерал принять вас, – громко сказала она тоном светской дамы.
Ее бедра иронически проколыхались перед ним. Вернулась почти сразу же.
– Генерал вас ждет.
Малко прошел в известный уже ему салон. Толстый Ну что-то читал. Он встал, прошел навстречу Малко и горячо пожал ему руку.
– Счастлив видеть вас снова.
– Я оставлю вас одних, – с фальшивой скромностью проговорила Элен.
Она удалилась, так вертя ягодицами, что Малко не знал, куда ему отвести глаза. Когда они остались одни, толстый Ну вздохнул.
– Моя жена должна была вас предупредить, что я и в самом деле не чувствую себя способным выполнить миссию мистера Цански.
Полнейшая покорность судьбе отразилась на его лице. Еще немного, и Малко не знал бы, как поступать дальше. Чтобы собраться с мыслями, он выпил немного чая. Каков старая каналья!
– Я уверен, что вы себя просто недооцениваете, генерал, – серьезно проговорил он наконец. – Вьетнам нуждается именно в таких людях, как вы – прямых, храбрых, мужественных, искренних, до конца преданных делу своего народа.
– Разумеется, разумеется, – поспешно согласился генерал Ну. Он был очень доволен и его маленькие глазки совсем исчезли под складками жира. – Но я, знаете, предпочел бы спокойно жить со своей женой. Я вполне довольствуюсь своими пятнадцатью тысячами пиастров пенсии, – тяжело вздохнул вьетнамец. – У меня нет никаких желаний...
– Я вас вполне понимаю, – по-прежнему самым серьезным тоном проговорил Малко. Он достал из кармана конверт и положил его на стол. – Да, кстати, у меня есть небольшое послание для вас от мистера Цански.
Жирные пальцы как будто равнодушно пощупали конверт, после чего он мгновенно исчез, как исчезает муха, на лету проглоченная птицей.
– Я прочитаю этот потом, – сказал генерал.
Малко стало стыдно от всей этой комедии. Подумать только, что такой человек, как Цански, использует для достижения своих целей подобных типов! Толстый Ну абсолютно ничем не отличался от нынешних вьетнамских правителей. Их жадность и коррупция не знали пределов. Каждый военный сектор Вьетнама являлся объектом рэкета. Будь это что угодно: одежда, рис, корица, техника, лес – ничто не могло быть продано, чтобы генералы-правители не получали свою долю. И все это, не считая опиума, антибиотиков и валюты. И непрерывный поток долларов, попадающих в их карманы, только усиливал процесс гниения. Было совершенно очевидно, что и генерал Ну хочет получать свою долю.
В салоне появилась Элен, одетая уже в другую тунику. Малко встал.
– Я должен вас покинуть. Но у меня к вам есть еще небольшое дело: мистер Цански хотел бы иметь список людей, на которых можно вполне положиться в необходимых случаях.
– Я подумываю об этом, – неопределенно ответил вьетнамец. – Правда, я не совсем уверен, смогу ли я...
– Конечно, сможете, – уверил его Малко.
Элен скромно опустила глаза. Она проводила Малко до передней и на секунду прижалась к нему.
– Все будет хорошо, – сказал она, – я ему прочищу мозги. Позвоните мне поскорее, в эти дни его часто не бывает дома...
И опять жара навалилась на Малко, как удар. Собирался дождь. Бесстрастный вьетнамец ждал его, сидя за рулем машины. Малко хотелось бы знать, на кого он работает: на вьетнамцев, на специальную полицию, на вьетконговцев или же на всех троих вместе?
– Улица Во-тан, 259, – сказал он, садясь в машину.
Ту-ан была более кокетливой, чем всегда. Она красовалась в своей юбочке школьницы и прозрачной блузке. Встретила Малко с большой сердечностью.
– Комиссар Ле Вьен находится в Дананге, – заявила она, – а я смертельно скучаю. Где вы были сегодня утром?
Малко рассказал ей о нападении, жертвой которого он стал. Вьетнамка сначала слушала внимательно, сопровождая его рассказ сочувственными вскрикиваниями и всплескивая руками, а потом фыркнула:
– А вы уверены, что это был не муж какой-нибудь вьетнамки, с которой вы успели закрутить любовь? У нас бывает и так: где-то что-то взорвалось, все думают, что вьетконговцы, а на поверку выходит, что это рук ревнивых мужей. Глупцы!
Ей очень понравилось ее предположение, и она повторила свои слова несколько раз. На секунду образ генерала Ну промелькнул в голове Малко, но это было бы пределом идиотизма. Хотя... в Азии все возможно!
– Вы поведете меня угоститься мороженым? – просительно сказала Ту-ан. – Мне не хочется работать.
– А вы уверены, что комиссар Ле Вьен находится в Дананге? У меня с ним назначено свидание.
– Он уехал вчера вечером и до завтра не вернется.
Она уже взяла свою сумочку и встала, но Малко остановил ее.
– Ту-ан, я хочу, чтобы вы проверили, было ли назначено мне свидание в одиннадцать часов на сторожевом судне, находящемся напротив отеля «Мажестик». Кстати, выясните, должен ли был я принять участие в патрулировании, которое организовано специальной полицией.
– Но ведь это Морские силы! – воскликнула Ту-ан. – Для того, чтобы все это выяснить, мне потребуется несколько часов!
– Я поведу вас есть мороженое после того, как вы выполните мою просьбу, – твердо сказал Малко.
Ту-ан вздохнула, снова села и взяла телефонную трубку. В течение четверти часа кабинет был наполнен криками и гневными восклицаниями. Ее маленькое треугольное лицо то и дело искажалось от злости. Ту-ан ругалась со многими собеседниками. Она говорила так быстро, что Малко было очень трудно уследить за ее речью. Но на том конце провода ее понимали.
Наконец, она торжествующе положила трубку.
– Они посмеялись над вами, – с нехорошими нотками в голосе сказала она. – Это судно напротив отеля «Мажестик» вообще не должно трогаться с места, потому что защищает грузовые суда. И на сегодняшнее утро не было назначено никакого свидания. Даже командира судна сегодня нет на месте. Ну, а теперь вы поведете меня есть мороженое?
– Да, вы это заслужили, – важно ответил Малко.
Итак, уверенность Ричарда Цански была всего лишь мыльным пузырем. Малко начинал все яснее понимать, почему война во Вьетнаме никак не может закончиться! Если такое можно вытворять с американцем в самом Сайгоне... Если патрон ЦРУ продолжает здесь мыслить и действовать, как цивилизованный человек...
Они вышли на уличное пекло. Очень низко пролетели два американских бомбардировщика, загруженные бомбами и реактивными снарядами. Вот это была война чистая и новая, безо всяких азиатских подвохов.