Полковник покачал головой, как бы сомневаясь, но он был очень заинтересован. Смерть Бина оставалась загадкой, загадкой, которую он должен был разгадать и отплатить за Бина двойной ценой. Но Ли предлагал ему то, что его интересовало. И он совсем расслабился.
– Как ты смеешь так со мной говорить? – строго спросил он.
Тот испуганно опустил голову.
– Я думал...
– Что же?
– Один старый человек, полковник. У него есть восхитительные вещи, – Ли приободрился, видя внимание Тука. – У него уже есть клиент, но он не хотел расставаться со своими сокровищами, пока вы их не увидите.
– Мы можем теперь же поехать к нему?
Ли заколебался.
– Да, я полагаю, но я хотел бы предварительно предупредить его, чтобы он встретил вас, как положено.
– Поехали, – решительно сказал полковник. Он любил заставать людей врасплох. Это ставило их в неловкое положение.
Его порок угнетал его. Это была самая потаенная часть его души, и мало кто знал о ней. Иногда, в тайне от всех, в своем кабинете он доставал из ящика или из сейфа один из своих амулетов и мечтал...
В течение нескольких минут он надеялся, что Ли скажет ему что-нибудь новое относительно смерти Бина. Пока что его преследовали неудачи в этом деле.
Ему трудно было отделаться от этой мысли, пока он ехал в лифте. Он был в ярости от того, что он. Скорпион, самый могущественный человек в Сайгоне, боялся.
Глава 14
В глубине своей грязной клетки спал старый тигр, раздавленный жарой, подняв кверху бессильные лапы. Старый, грязный, с шерстью, свисающей клочьями, он был олицетворением сегодняшнего Вьетнама... Кто-то из стоящих рядом с Малко бросил в тигра камнем и попал тому прямо в морду, но тигр даже не пошевелился... Куда же ты делся, грозный господин тигр, терроризирующий города и села?
Тигры были перебиты во время бомбардировок, а про этою злые языки говорили, что он стал вегетарианцем...
Малко оторвался от созерцания жалкого дикого зверя и заметил чуть позади себя тонкий силуэт Чана. Вьетнамец подождал, пока зрители, любовавшиеся тигром, отошли от клетки, и шепнул Малко:
– Все идет хорошо. Я вот уже минут двадцать наблюдаю за вами издали. Ведь здесь, пожалуй, единственное место в Сайгоне, где можно спокойно встретиться.
Это было правдой. Длинные аллеи парка хорошо просматривались и были пустынны.
Два часа назад Чан встретил Малко в одном из коридоров «Континенталя» и сунул ему в руку записку: «Зоосад, четыре часа». Эта единственная строчка обрадовала Малко, мучимого полной неизвестностью, сомневающегося и одинокого.
Зоологический сад находился в восточной части города. Малко решил поехать туда на такси.
– Есть новости? – взволнованно спросил Малко.
Чан хмыкнул.
– Да. Наш друг Ли Вьен здорово справился... И полковник ничего не подозревает.
Малко вздрогнул, мало доверяя убежденности Чана.
– Откуда вы это знаете?
– Да ведь иначе мы были бы уже мертвы, – с радостным смехом отметил Чан.
– А что мы с вами должны здесь делать?
– Мы ожидаем кое-кого, – таинственно сказал Чан.
Он отошел от Малко, потому что к клетке подошли новые зрители.
Зоологический сад был оазисом покоя в Сайгоне. За пять пиастров люди здесь забывали про грязь и шум города. Группы девушек прогуливались по многочисленным аллеям, защищаясь от солнца зонтиками и без умолку болтая. Влюбленные пары, взявшись за руки, укрывались в тихих аллеях. Некоторые вьетнамцы молились перед находящейся здесь же пагодой. Только траншеи, пересекающие кое-где лужайки, да небольшие группы корейских солдат, которые фотографировались перед клетками с животными, напоминали, что где-то идет война... Чан снова подошел к Малко.
– Вот он, – прошептал Чан.
Маленький старичок шел по тропинке. Он был невысок, не больше ста пятидесяти сантиметров, у него было морщинистое лицо, седые волосы и очки в черепаховой оправе.
Чан согнулся перед старичком в глубоком поклоне. Впервые Малко увидел, как вьетнамец оказывал кому-то такое почтительное уважение.
– Разрешите представить вам мистера Трунг-нана.
Маленький старичок протянул Малко надушенную руку и тонким голосом произнес по-французски:
– Добрый день, месье.
– Мистер Трунг-нан – антиквар, – пояснил Чан почтительно. – Он хотел с вами познакомиться.
Старик изобразил на своем лице улыбку.
– Я люблю знакомиться с теми людьми, которым оказываю услугу. Теперь я уверен, что вы существуете.
Он взял Малко под руку и отвел на несколько шагов от Чана. Его голос был таким же легким и воздушным, как и его фигура.
– Мне шестьдесят восемь лет, – сказал он. – Существует лишь одна вещь в мире, о которой я мечтаю: поехать весной в Голландию и вдоволь налюбоваться полями цветущих тюльпанов. Можете ли вы мне обещать такую поездку, если я помогу вам?
Сначала Малко показалось, что он ослышался. Его поразили эти слова, прозвучавшие в опаленном войной Сайгоне, в этой ужасной влажной жаре... Но старик был серьезен, как Папа римский.
– Я думаю, что это вполне возможно, – осторожно ответил Малко.
– Я был во Флоренции, – продолжал старый вьетнамец, – и в Версале. Это было замечательно! Но я хочу увидеть тюльпаны перед тем, как умереть, – он сощурил глаза... – Конечно, у меня есть и другие, очень важные причины, чтобы помочь вам. Но я хочу увидеть тюльпаны.
Подошел Чан. Прозвучал удар грома. Небо было теперь уже покрыто тучами.
– Сейчас пойдет дождь, – сказал Малко. – Но...
Он остановился. Антиквар казался испуганным и смотрел на небо так, как будто боялся, что оно свалится ему на голову. Нервный тик начал дергать угол его рта.
Упало несколько капель, и Малко почти с удовольствием ощутил их на своей коже. Вдруг капли упали прямо на голову антиквара. Он испуганно вскрикнул и попытался прикрыть голову руками. Он весь дрожал, и лицо его было искажено непонятным страхом.
Внезапно Чан сорвал с себя рубашку и протянул старику, который тут же схватил ее и накрыл ею голову. Только после этого черты лица его разгладились и стали спокойными. Потом он быстро пошел впереди них. Малко вопросительно посмотрел на Чана.
Последний с таинственным видом наклонился к Малко.
– Мистер Трунг-нан пять лет провел в тюрьме. Каждый день его вешали за ноги и били. В специальной полиции это называется «опрокинутый банан». Потом его били по голове. Кожа на его черепе стала такой чувствительной, что он не в состоянии переносить любое прикосновение к ней. Даже капли воды причиняют ему страдания.
– А почему и за что его так пытали?
– Он не хотел признаться в том, что он коммунист.
– А он им был?
– Нет.
Старик семенил перед ними. Он повернулся и улыбнулся Малко.
– Человека, который бил его по голове, звали Туком, – тихо продолжал Чан. – Тогда он был всего лишь помощником комиссара. Сами понимаете, что такие вещи не забываются.
Они догнали антиквара перед пагодой. Тот купил несколько свечей, зажег их и поставил в определенное место.
– За удачу нашего предприятия, – с горькой усмешкой проговорил он.
Малко почувствовал себя просто смешным. Что может он противопоставить могущественному полковнику Туку? Пьяницу-журналиста с буйным воображением, насквозь источенного болезнями, и немного тронутого умом старика?.. Это было смешно...
– Месье Трунг-нан, – сказал он, – что вы собираетесь делать?
Антиквар покачал головой.
– Дорогой месье, то, чего вы не будете знать, вы не сможете рассказать под пытками...
Дождь прекратился. Старик отдал рубашку Чану и ушел. Прежде чем исчезнуть за воротами зоологического сада, он повернулся к Малко и крикнул:
– Не забудьте про тюльпаны!
Полковник Тук стал осторожно перебирать невероятно старый хлам. Отдельные предметы обеденных сервизов, старинных и пыльных, лежали вдоль стен, прикрытые стеклами. Многие крупные вещи лежали на столах. Старый антиквар сложился пополам перед начальником полиции, бормоча, что для него это такая незаслуженная честь принимать столь высокого гостя.