— Неплохо. Какими судьбами, как говорится? Мы не виделись несколько месяцев. — Это деловой визит, Дон, и я начну с самого главного. Вы должны были улететь сегодня в Венецию. Но вы не улетаете, а вместо этого вмешиваетесь в какие-то темные дела.
— Вмешательство в темные дела — мое хобби, это, если позволите, одно из самых светлых пятен в моем беспросветном существовании. Неужели вы хотите лишить меня этой невинной забавы? Кстати, не выпить ли нам?
— Хорошая идея. Я, правда, никогда не пью раньше шести, но сегодня мои часы отстают.
Смешивая два хайболла. Дон спросил:
— Если не ошибаюсь, вы приехали меня допрашивать или же учить жизни. Ни то, ни другое в восторг меня не приводит. Как мне все это понимать?
— Вы занялись делом, которое не подходит ни вам, ни США. Меня послали сказать, чтобы вы в это не вмешивались.
Дон протянул Хеннеси высокий запотевший стакан, а сам, с другим стаканом, сел в кресло напротив. — В самом деле послали? Это интересно? И кто же вас, извините, послал?
— Мой начальник.
— Посол? Ну, что же, посылать — прямая обязанность посла.
— Прекратите, Миклем. Дело гораздо серьезней, чем вы думаете. Послу позвонили из Министерства иностранных дел. Вы им мешаете. Они хотят, чтобы вы не лезли в это дело.
— Я могу надеяться хотя бы, что это не приказ?
— Нет, не можете. Поймите же наконец, во всем этом нет ничего смешного.
На щеке Дона дернулся шрам. Хеннеси, который давно знал Миклема, струхнул:
— Вы зря сердитесь. Конечно же, вам никто не может запретить. Вас просят. Понимаете, вас убедительно просят не заниматься этим делом. Это слишком опасно. Кроме того, мы не хотим наступать на пятки Министерству иностранных дел. Джоном Трегартом занимаются на самом высоком уровне. Там, — он ткнул пальцем куда-то в потолок, — понимаете?
— О чем вы, собственно, говорите? Джон Трегарт, дело… Какое дело? Я действительно знаю этого парня и хочу ему помочь, но почему вокруг всего этого столько шуму?
Хеннеси выглядел обескураженным:
— Вы в самом деле ничего не знаете?
— Я знаю только, что человек, которого я знал во время войны, исчез и что его жена пришла ко мне и попросила его найти. Я не имею ни малейшего представления, что происходит между Министерством иностранных дел и посольством.
Хеннеси почесал затылок и смущенно посмотрел на Дона:
— Я, видите ли, не пользуюсь особым доверием… Но из того, что мне сказал посол, я понял, что был звонок от сэра Роберта Грехэма. Я говорю это лишь потому, что надеюсь убедить вас выйти из игры. Я думаю, что вы измените свое решение, когда узнаете, что вам грозит. По-видимому, Трегарта вообще списали со счетов. Он исчез где-то за границей, и есть люди, которые хотели бы, чтобы он больше никогда не появлялся.
Дон уставился на гостя.
— Бессмыслица, — проговорил он. — Трегарт — владелец маленькой стекольной фабрики. У него нет никаких сведений, которыми могли бы интересоваться разведки. Зачем ему исчезать за границей?
— Возможно, вас удивит, когда вы узнаете, что Трегарт — лучший агент МИ-5. Он очень много знает: клички агентов, явки, шифры… Да мало ли? Теперь вы понимаете, почему это так беспокоит сэра Грехэма.
Дон был настолько ошарашен, что вскочил и забегал по гостиной:
— Вы не шутите?
— Бог с вами, конечно, нет. Но, повторяю, все это строго между нами.
— Почему вы решили, что Трегарт исчез за границей?
— Я ничего не решил, — осторожно сказал Хеннеси. — Это лишь мое предположение. Он мог запросто попасть в ловушку. Но… но из того, что мне стало известно, можно сделать вывод, что Трегарт перебежал к противнику. Посол очень настроен против него. Человек с опытом Трегарта не должен был сдаваться живым. Мне кажется, он жив и заговорил.
Дон вспомнил об открытке из Венеции и хотел даже сказать, что знает, где находится агент, но на всякий случай решил промолчать. Следовало получить максимум информации, прежде чем выдать местонахождение Трегарта.
— Теперь я могу сказать послу, что вы умываете руки? — с надеждой спросил Хеннеси.
— Нет. Почему-то мне кажется, что я все же вмешаюсь. Я обещал Хильде Трегарт разыскать ее мужа.
— Вы недооцениваете серьезности этого предприятия. А кроме того… мы можем рассердиться! Дон захохотал:
— Рассердиться? Как это?
— Мы можем лишить вас паспорта, и вы не поедете в Венецию.
— Я это обдумаю.
— Так что мне передать послу? Вы летите в Венецию?
— Непременно. И не далее чем утром.
— Хорошо. Тогда все в порядке. Посол будет весьма доволен вашим решением.
— Вот и превосходно.
— Я должен вернуться в бюро. Благодарю за выпивку и желаю доброго пути.
— Спасибо. До скорого, Эд. Хеннеси остановился в дверях:
— Да, вот еще что. Если вы все же рискнете головой и приметесь за розыски, не рассчитывайте на помощь посольства. Это будет уже ваша личная проблема. Вы меня поняли?
— Естественно, — спокойно сказал Дон.
Лицо его ничего не выражало. Он только посмотрел вслед капитану Хеннеси и взял сигарету, но в тот момент, когда он зажигал спичку, в его глазах мелькнул бесовский огонек.
В начале девятого Дон Миклем подъехал к маленькой вилле на Ньютон-авеню в Хемптене. Метрах в ста впереди у тротуара стоял черный автомобиль, в котором сидели двое мужчин. Один из них обернулся и посмотрел на Дона, выходившего из машины.
Хильда Трегарт открыла тотчас же. Она с надеждой взглянула на Дона.
— У меня есть для вас новости, — сказал он, входя. — Их немного, но это уже кое-что. Они прошли в гостиную и сели.
— Я долго колебался, говорить ли вам о своих догадках, и в конце концов решил сказать. Вы — мужественная женщина, и это хорошо. Мужество вам еще понадобится.
Лицо Хильды слегка побледнело:
— У Джона неприятности?
— Похоже на то. Из того, что мне удалось узнать, ясно, что он работает агентом МИ-5.
Она закрыла глаза и побледнела еще больше. Молчание продолжалось несколько минут.
Наконец Хильда заговорила:
— Я давно подозревала, что он этим занимается… Он попался?
— Это еще неясно, — сказал Дон после секундной паузы. — Если бы он попался, то не смог бы послать открытку. Правда, я не уверен, что это не фальшивка. Его могли заставить написать ее, чтобы толкнуть вас на опрометчивые действия. Но если отбросить эти предположения — он на свободе и где-то скрывается.
— Понимаю… И наша разведка ничего не может для него сделать?
— Боюсь, что так.
Хильда взглянула на собеседника:
— Но ведь это еще не все, правда? Почему за мной следят? Может быть, они думают, что Джон перебежал на другую сторону?
Дон кивнул:
— Да. Они считали его лучшим сотрудником, однако он имел кое-какие симпатии на другой стороне.
— Нет! — глаза ее заблестели. — Он не такой человек. Он… он не предатель!
— Насколько могу судить, это действительно так.
— Но почему же они думают, что он перебежал? Откуда такая уверенность?
— По-видимому, у них есть какие-то основания, но об этом знает только сэр Роберт Грехэм. Признаюсь, он молчит. Думаю, что из него не удастся вытянуть информацию. В Венеции я раздобуду новости посвежее. Я уезжаю завтра утром и сразу же начинаю расследование. Ваш муж бывал раньше в Венеции?
— Да. Каждый год. Ведь там центр производства стекла.
— С кем он там работал?
— Не знаю. Он почти не рассказывал о своей работе. Я знаю только, что он встречался с Манрико Росси. У этого Росси завод возле собора Святого Марка. Наверняка были еще какие-то знакомые, но Джон не говорил о них.
— Манрико Росси? — Дон достал записную книжку и внес туда это имя. — Где останавливался ваш муж в Венеции?
— В отеле «Модерно». Это недалеко от моста Риальто.
— У вас есть четкая фотография мужа?
— Да, конечно.
Она вышла и возвратилась с большим альбомом в алом бархатном переплете.
Дон неторопливо перелистал страницы. Трегарт выглядел на фотографиях старше, чем Дон его помнил. В шевелюре завелись седые пряди, но в глазах была все та же сила, которая запомнилась Миклему. Он положил одну из фотографий в карман.