– Хватайте эти холщовые мешки, – указала она на охапки тряпья, уложенные вдоль стен для сна, – надеюсь, мы сойдем за местных в этом облачении. Но всё равно на глаза им лучше не попадаться.
Посланникам Ластика несказанно повезло – был день, и в пещерах им никто не попался, все высыпали на воздух. Выбравшись из злополучного лаза, куда угодила нога Теоса несколько дней назад, они со всех ног бросились по направлению к кораблю. Бурд, опасавшийся, что Убр предусмотрительно приведет корабль в негодность, с облегчением вздохнул, увидев Quinque на месте в целости. Внутри отсека управления знакомо подмигивали приборы, только подслеповатое разбитое устройство связи портило идиллическую картину.
– Защитные костюмы и скафандры остались в пещерах! – ахнул Анти, но возвращаться в логово врага было небезопасно, один раз им повезло, повторной милости от фортуны ждать не приходилось.
– Мотор остыл, с коммуникационной системой разберемся в полете, сейчас главное взлететь, – распорядился Бурд не своим голосом. За эти дни на Эке они все здорово изменились, не только внутренне, но и внешне.
Когда все заняли места в отсеке управления, Бурд запустил двигатель, корабль начал подготовку к взлету.
Теперь, когда волнения последних дней остались позади, Наке остро захотелось прикоснуться к пожелтевшим страницам дневника в кожаном переплете. Она пошарила под матрасом подвесной кровати. Вот он, нашелся, больше половины уже прочитано. Пообещав себе читать медленно, растягивая удовольствие, Нака разгладила листы и моментально перестала слышать ровный гул мотора Quinque и мирное посапывание Ниты.
Тебе
Психологи любят делить людей на группы. Эти по темпераменту: сангвиники, флегматики, холерики, меланхолики. Эти по взаимодействию с окружающим миром: экстраверты и интроверты. Эти – ведущие, эти – ведомые. Неправильное какое-то деление получается, запутанное. По-моему все проще. Одни любят говорить, их с каждым днем все больше. Другие – умеют слушать. Чувствуешь разницу? Первые любят, вторые умеют. Я конечно не психолог и на лавры старины Фрейда не претендую, но! Ораторы – самовлюбленные петухи, следящие за тем впечатлением, которое они производят. Слушатели – любят людей и готовы прощать им чрезмерную болтливость. Молчание – золото. Кажется, Толстой сказал, и увесистые тома «Война и мир» ни при чем. Он, между прочим, писать не мог свои шедевры, если напротив, за столом верная жена не вязала очередные носки. Слушатели, они мудрецы великие, они мир спасут от неминуемого краха, который случится, когда ораторам станет недостаточно своих восьми тысяч слов в день. Да, мы столько говорим. Хорошо, что ты слушаешь, что я несу.
Новый дом
Говорят, что если сложить два пожара, получится ремонт. Я бы заменила ремонт в этой непреложной истине на переезд. Но в то же время нет в мире ничего более светлого и обнадеживающего, чем переезд в свой дом. Мы тщательно отмывали со старой калитки мелом написанное «продается», надраивали полы, вырывали лопух, заполонивший весь двор, и вот мы въезжаем. Позади тряска в душном фургоне, впереди – новая жизнь, такая прекрасная, что дух захватывает. А пока мы устали и хотим есть, мебели нет, во дворе два колченогих стула и самодельный стол из фанеры. Хорошо сидим. Теплый хлеб и сочные сладкие помидоры. Красный сок течет по рукам, капает с локтей. А назавтра с утра пораньше мы отправились с мамой покупать кухонную утварь. Шесть тарелок, столовые ложки, нож, я желаю тебе хоть раз испытать такое счастье, как мы тогда. Глупое было это счастье, безоблачное, но наше, личное, ничье больше!
Ночь
Каким бесконечно огромным и внушительным кажется небо. А ночное небо? Я смотрю на него, оно почему-то движется. Ах да, ведь я еду на санках. Мен везут дедушка. Выпал снег, и мы почему-то вышли гулять вечером. Совсем стемнело, и мы едем по смешно скрипящему снегу. Я еще не знаю, что он состоит из кристаллов различной формы, и этот скрип – факт научно объяснимый. Нет, тогда он скрипел для меня совершенно волшебным образом. И небо было волшебным. Меня закутали так, что по сторонам смотреть не могу. Только наверх. А там звезды такие загадочные. Желтые на черном. И не говори мне, что они еще белые и красные бывают. То были однозначно желтые звезды на черном небе.
Школа
Туфли с липучками. О эти красные туфли на липучках. Смотрю под ноги, иду насупившись, топ-топ, независимо движутся туфли. И сами они такие шершавые на ощупь, с круглыми мысками. Топ-топ. Мы с мамой счастливые и немного уставшие – волновались. В первый раз в первый класс не каждый день. Мама еще не знает, как это будет непросто: по пятнадцать раз переписывать одно слово в тетради по чистописанию, растолковывать, что клювик острым концом съедает меньше число, объяснять, что мальчишек нельзя дубасить ранцем.