Артур считает, что делает нужное дело. Шеф тоже считает, что делает нужное дело. Нужное дело для общего блага.
Артур поехал в Лондон и столкнулся там с "зеркалом".
Артур привык считать, что его тень, то, что приходится принимать, скрутив себя в узел и скрипнув зубами, это Парси, легкомысленный пижон и расхлебай, тщеславный и инфантильный. Артур считал, что знает свои темные стороны. А увидеть ему пришлось не то, за что ему стыдно. А то, чем он гордится. Что намертво впечаталось в него самым первым.
Бедный, бедный Артур.
Это не могло закончиться хорошо.
Он не знает, как жить с тем, что грань между ним и Коулом тоньше волоса.
Я, в общем, тоже не знаю. Но, к счастью для меня, я могу жить не Артуром, а кем-нибудь еще.
Хорошо быть глупым и легкомысленным. Перед тобой не возникает проблем, которые невозможно решить.
Парси крутится перед карманным зеркальцем, пристроенным на тумбочке.
Распахивается дверь. Заходит Джок.
Я понимаю, что его прислал Шеф.
Во-первых, потому что он знает, что Джок - единственный, с кем я буду разговаривать.
Во-вторых, потому что он знает, что, в случае чего, Джок отобьется.
Парси оборачивается на звук и замирает в пластической позе.
- Вот! - он обличающе потрясает в воздухе выдранным из шевелюры волоском. - Седой, между прочим! На что уходят золотые годы моей жизни?! На сидение в подвале!
Джок рушится в кресло, складывает ноги на журнальный столик, открывает бутылку пива о подлокотник и разом отхлебывает половину. Вторую бутылку он бросает Парси. Парси брезгливо ее рассматривает, оттопырив губу.
- "Хайнекен"? На кой ты припер "Хайнекен", я его терпеть не могу!
- Зато я могу, - отвечает Джок и ловит бутылку обратно. - Надо же как-то скрасить разговор.
Парси морщится.
- Шеф прислал?
Буль-буль. Глок-глок.
Парси демонстративно поворачивается к Джоку спиной, изгибается перед зеркальцем, вытаскивает из кармана гребешок и начинает ровнять пробор.
- Но мне вот тоже интересно, - говорит Джок. - Почему как выколоть кому глазик - так нет проблем. А как сказать старику, что его девчушку никто в речке не топил - так ты уперся рогом. Доброе дело, можно сказать, в кои-то веки. Что за история?
Буль-буль. Глок-глок.
Парси замирает и раздраженно смотрит в зеркальце. В зеркальце отражается подметка и каблук, стоптанный с внутренней стороны - Джок косолапит при ходьбе.
Не то проблема, что он искренне не понимает.
Проблема в том, что я хочу ему объяснить.
Этого не следовало бы делать.
Следовало бы вытолкнуть наверх Томми или еще кого помладше - и пусть играют с ним в ладушки хоть до второго пришествия.
Но я уже свинчиваю с мизинца перстенек, сую в карман и оборачиваюсь.
Джок медленно убирает ноги со стола и выпрямляется.
Я сажусь напротив.
Чтобы с чего-то начать, беру бутылку со стола и делаю пару глотков. Пиво как пиво, зря Парси жалуется.
- Мы знакомы? - спрашивает Джок.
- Отчасти, - говорю я.
- Как тебя зовут? - спрашивает Джок, одновременно перехватывая горлышко поудобнее. Смешно.
- Ты хотел историю, Джок, - говорю я. - История такая.
Бутылочное стекло зеленое-зеленое. Матовое. Почти непрозрачное. Пена болтается внутри, сползает вниз по стенкам.
- Жил да был на свете некто. И решил устроить секту. Секта - выгодное дело, коль вести ее умело... Звучит как считалочка, да?
Зрачки у Джока слегка расширяются. Я отхлебываю пива и напоминаю себе, что у меня нет цели его пугать. Он хороший парень.
Плохих парней вообще не бывает.
- В общем, некто решил, что ему нужен медиум. Откуда его взять? Вырастить. Что-то. Кого-то. Зеркало. Достаточно чувствительное, чтобы считывать с людей их страхи. Их надежды. И транслировать обратно. Достаточно отчаявшиеся люди легко готовы верить во что угодно. Их даже убеждать ни в чем не надо, они сами себя готовы в чем угодно убедить. - Я делаю очередной глоток. У жидкости совсем нет вкуса. Забавно. - Но однажды некто не уследил. И зеркало столкнулось с таким достижением цивилизации, как кино. Крутили "Франкенштейна", - я все-таки хихикаю. Но это правда смешно. Каковы были мои шансы наткнуться на этот ш-шедер кинематографа? В захолустном городишке, первый раз сумев хоть насколько-то от всех ускользнуть? Если бы после всего я еще мог верить в провидение, то решил бы, что без него не обошлось. - Так зеркало обнаружило, что может само выбирать, кого копировать. Тогда оно позаботилось, чтоб некто больше не творил других зеркал. И сбежало.
- Хорошо позаботилось? - озабоченно спрашивает Джок.
- Пятнадцать ножевых.
- А, - говорит Джок. - Это правильно.
Он пытается отхлебнуть из пустой бутылки, у него не получается, он некоторое время недоуменно на нее смотрит и ставит на столик.