- А мои из амишей, - внезапно говорит он и трет шею. - Тоже хорошего мало.
Некоторое время мы молчим.
- В общем, - наконец, говорю я, - я не вру людям о том, что стало с их родными после смерти.
Никто из меня не врет. Довольно странный принцип для человека с множественным разделением личности, не без удовольствия зарабатывающего себе на жизнь ложью, убийствами, насилием, манипуляциями, шантажом и прочим богатым спектром грязных делишек, характерных для контор под общим девизом "в случае обнаружения правительство будет все отрицать". Но у каждого есть мертвый, перед которым он беззащитен. Маленькое уязвимое место, в котором каждый человек остается человеком. Все прочее - закон джунглей. Но это место священно.
Джок поднимает голову.
- Но не обязательно же врать! - вдруг говорит он. - В смысле, если кто-то и может связаться с мертвыми, то это ты, нет? Я же видел, что ты... - голос у него сбивается. - Что ты можешь.
Кто у тебя умер, Джок? Почему ты так страстно хочешь доказательства, что мертвые мертвы не насовсем?
Я могу считать это с него. Но я не хочу.
- Люди умирают навсегда, Джок, - говорю я. - С ними нельзя связаться.
- Ты пробовал? - жадно спрашивает Джок.
- Нет, - признаю я.
Мне всегда по горло хватало и живых.
- Так попробуй! - по-детски непосредственно требует он. - Что это, хуже того, чем мы обычно занимаемся?
Глаза у него, как у сенбернара. Я злюсь - отчасти на Джока за его идиотизм. Отчасти на Шефа, который, конечно, все просчитал. Отчасти на себя, потому что не могу им отказать. Хотя - действительно, что я теряю?
Можно подумать, мне есть, что терять.
- Нет, - говорю я вслух. - Не хуже.
Автомобиль едет, мягко урча мотором и пружиня на ухабах. У конторы всегда хорошие автомобили, этого не отнять.
Я смотрю в окно.
Стекло отражает смутную фигуру, сквозь которую проносятся однообразные домишки, заводы, огороды, одиноко стоящие деревья.
Я думаю о том, что изготовить "зеркало" довольно просто. Самое сложное тут, конечно, найти подходящий материал. Достаточно пластичный, достаточно прочный... Все остальное люди сделают сами.
Мужчины, женщины, старики, дети... Страстно стремящиеся найти тех, кого потеряли. И ты. Отливающийся в любую форму ради того, чтобы услышать - да, да, ты здесь, ты есть, я тебя вижу, я тебя люблю.
Ложь, конечно. У людей поразительная способность себя обманывать. Примерно такая, какая нужна, чтобы в шестифутовом и двухсотфунтовом белом мужчине увидеть пятилетнюю китайскую девочку.
Но всегда прокатывало. Шеф уверен, что прокатит и на этот раз.
Исполнение желаний - слишком сильный наркотик.
Артур научился презирать людей, чтобы этого не хотеть.
Конечно, не помогло.
Я думаю о том, что мертвые - тоже люди, и, значит, выдуманные мертвые отличаются от настоящих так же, как выдуманные живые от настоящих живых. Что мне никогда не приходило в голову посмотреть на происходящее с другой стороны.
Автомобиль тормозит у высокого забора. Шлагбаум поднимается. Нас пропускают внутрь.
Ажурный павильон у пруда. Изысканно изогнутая сосна над водой. Господин Ли. Свита господина Ли. Шеф. Джок. Мне полагается роль медиума. Это позволяет мне иметь рассеянный вид и ни с кем не разговаривать. Редкая роскошь.
Все рассаживаются в павильоне. Очень красивое место. На первый взгляд, в нем нет ничего трагического. Я сажусь лицо к озеру. Напротив меня, через стол, садится господин Ли. Я разглядываю его. Лицо его непроницаемо.
Смешно. Можно подделать выражение лица. Отчасти, не полностью. Мышечные зажимы, сердцебиение, запах подделать нельзя. Люди просто не умеют это регулировать. Если бы я пытался делать это осознанно - у меня бы тоже не получалось.
Конечно, я понимаю, что он хочет услышать. Как воск при столкновении с печатью понимает, какой получится оттиск.
Господин Ли с непроницаемым лицом выкладывает на столешницу башмачок. Маленькая красная туфелька, лаковая, попорченная водой. Я безмысленно кручу ее в руках.
Где-то внутри меня из обрывков, осколков, намеков собирается и поднимается вверх волна, готовая выплеснуться наружу. Я привычно выставляю перед ней плотину и мысленно разворачиваюсь в другую сторону. Прочь от взгляда господина Ли, внешне ничем не похожего на пучеглазого китайского демона мести.
Внутренний паводок достигает нужной отметки. Я срываю заслон - и волна выносит меня в молочно-белый туман.
Передо мной стоит крошечная китайская девочка, похожая на сувенирную куклу.
Наши глаза на одном уровне.
- Сяо И, - медленно спрашиваю я. - Это ты?