Он торопливо вскрыл письмо.
На стандартном, без обозначения отправителя, без штампов и подписей, листе были изложены факты негласных контактов одного из глав восточных регионов с высокопоставленными чиновниками соседнего государства, где обсуждались принципиальные возможности отторжения части принадлежащих России приграничных территорий В письме приводились выдержки разговоров и сценарии возможного развития событий…
Похоже, опять они.
Конверт без адреса в пасьянс не вписывался, не находилось ему места ни там, ни здесь… Нигде не находилось. Эта «карта», похоже, могла покрыть многие другие «карты», а ее никто Потому что о ней никто ничего не знал. И еще потому, что остальные были готовы служить за деньги и привилегии, а эти…
Президент вспомнил, как совсем недавно стоял на коленях и в глаза ему глядело дуло пистолета. Он мог запросто убить его. Но не убил — убил себя…
Так, может, это не враги, может, это друзья?.. Еще одна карта в колоде власти. Возможно, козырная карта. Возможно, покер.
Президент вспомнил телефон, который ему продиктовал, перед тем как сунуть в рот дуло пистолета и нажать спусковой крючок, тот «пациент». И взял трубку радиотелефона.
Он уже знал, он догадывался, что ему ответят, когда он дозвонится по контактному номеру. Но он ошибся… Ему никто не ответил.
Он набрал цифры второй раз. И вновь услышал длинные гудки… Длинные, длинные, длинные гудки… Неизвестный абонент молчал, хотя, по идее, не должен был.
Возможно, они обрубили концы. Ушли в подполье, после того как он. В общем, после того случая…
Президент положил трубку.
Жаль, очень жаль… Если бы тогда он не поторопился, не стал использовать активные методы допроса. Если бы не передавил..
Раздался зуммер телефона.
— Слушаю, — сказал Президент.
— Вы только что звонили, — сказал незнакомый мужской голос. — Мы нужны вам?
Они просто воспользовались определителем! Опознали его телефон и тут же перезвонили. Все-таки перезвонили!.. — Да, вы нужны мне. Нужны срочно…
Глава 21
Помощник Резидента сидел на табурете, с вытянутой вниз правой рукой, пристегнутой наручниками к ножке.
«Раз на табурете — значит, будут бить, — сразу догадался он. — Потому что на стуле — неудобно, на стуле после первых же ударов отлетает спинка, да и эффект не тот».
Убежать бы отсюда… Но убежать вряд ли удастся. Отсюда — вряд ли… И на Шефа надежды нет. Шеф сюда не сунется. Не имеет права соваться. Да даже если бы мог и даже если бы захотел…
Пойманный Помощник находился в самой охраняемой части казармы — в оружейке, где за сваренной из арматурного железа решеткой стояли в пирамидах автоматы и пулеметы, а на полках рядами строились какие-то ящики.
Против Помощника сидел генерал Крашенинников и уже минут десять о чем-то сам с собой разговаривал.
— Значит, молчать будем? — в который раз спрашивал он.
Помощник не отвечал — копил силы.
— Молчать будешь — убьем. Только не сразу убьем, вначале все равно все узнаем. Как у «языков», взятых за линией фронта. Они тоже вначале молчат, а потом ничего, потом так болтают, что остановить нельзя — и про номера частей, и про командиров, и про численный состав… Только не хочется так. Они-то понятно — враги, а ты вроде свой. После таких допросов, сам понимаешь, в лучшем случае калеками становятся. Или ты сбежать надеешься? Так не выйдет, у нас здесь круче, чем в Бутырке.
Это точно, в Бутырке хоть окна, а здесь только стены. Две составлены, из бетонных, фундаментных блоков, еще одну не разглядеть, ее прикрывают стеллажи и на совесть сваренная решетка оружейки. Последняя стена, возможно, кирпичная, но она ведет в подвальный коридор, где полно вооруженных до зубов бойцов. Единственная дверь в «каземате» — двойная, из пяти-шестимиллиметрового железа, и ведет туда же, в коридор.
Мышеловка!
— Ну что скажешь?..
Пленник ничего не говорил, безразлично глядя перед собой.
— Смелый, да?
Смелость мы, конечно, уважаем. И на тебя зла не держим. За то, что ты нам клизму вставил. Ловко это у тебя получилось… — рассмеялся генерал. — Такое учудил… Они у меня все углы обгадили. Молодец!
Понятно, пытается установить контакт, перейти от политики кнута к прикормке пряником. Значит, скоро, на контрасте, рявкнет.
— Целую часть на горшок посадил! У нас в министерстве как узнали, так чуть животы не порвали. Это кто, говорят, такую противную диверсию учинил?.. Ха-ха-ха…
И вдруг, не меняя выражения лица, не стирая улыбку с губ, наотмашь ударил пленника по лицу открытой ладонью.