Проходили секунды. Потом медленно-медленно старый Шиф протянул руку к счету. Осторожно притянув его к себе за кончик, он сделал мне знак наклониться и прошептал мне на ухо:
– Пообещайте, что вы никогда никому не расскажете, что эту информацию вы получили от меня. Найдите Пратию Тейл, Минкс Эстейтс, Пауш Хиллз.
7.
Волтарианский год подходил к концу, и сейчас Минкс Эстейтс представляли собой довольно непривлекательное зрелище. Но даже с воздуха было заметно, что имение процветало. В саду среди кустов пролегали чистенькие дорожки, повсюду стояли статуи обнаженных нимф. Мы кружили над большим особняком в три этажа и с двускатной крышей Сзади дома среди деревьев располагался скромных размеров госпиталь. В красноватых лучах предзакатного солнца сверкало озеро, формой напоминающее сердце.
Наш аэромобиль приземлился у особняка, и, открыв дверцу, я вылез наружу. У пруда на откидном кресле развалилось какое-то пушистое животное. Вдруг животное приподняло голову и сказало;
– Ооооооооо! Какой красавчик!
Я боязливо приблизился к креслу. То, что я принял за животное, оказапось созданием женского пола, на вид которому можно было дать лет так сто пятьдесят – даже толстый слой косметики на морщинистом лице, выглядывавшем из толщи меха, не мог скрыть возраста женщины.
– Присаживайтесь! Присаживайтесь! – закричала женщина, указывая на раскладной стул возле пруда. – Скорее расскажите, кто вы такой и зачем вы здесь!
– Я Монти Пеннвэлл, – сказал я. – Имею честь разговаривать с Пратией Тейл?
– О, мой бог. Какой вежливый наш красавчик. Да, аы не ошиблись. Я Лратоя Тейл. Располагайтесь поудобнее, чувствуйте себя как дома.
Далее события в Минкс Эстейтс начали разворачиваться с молниеносной скоростью. Пратия выплескивала на меня целые фонтаны слов, расспрашивая меня о моей семье, о которой она, как оказалось, много слышала, о моих друзьях и моих хобби. Во время нашего разговора к нам подошел молодой человек с ярко-зелеными глазами и волосами цвета соломы с подносом с бокалами и графином с розовой газировкой, и Пратия сказала:
– Спасибо, сынок, – причем продолжала смотреть на меня не отрываясь. Потом из дома вышла женщина с вазой с конфетами – у нее тоже были зеленые глаза и соломенного цвета локоны. Пратия снова поблагодарила: – Спасибо, дочка, – и, в ту же секунду забыв о ее существовании, продолжала, как ни в чем ни бывало, болтать со мной,
Через какое-то время в воротах появилась женщина в возрасте во вдовьих одеждах, держа под руку пожилого блондинистого мужчину с ярко-зелеными глазами – они направились к маленькому госпиталю. Пратия, на долю секунды перестав сверлить меня восторженным взглядом, поздоровалась:
– Добрый день, леди Тиг, добрый день, сын.
Когда сын Пратии распахнул дверь госпиталя перед леди Тиг, я увидел с внутренней стороны двери вывеску; "Целлологическая клиника красоты». Я не успел больше ничего прочитать, так как как раз в этот момент у дома приземлился спортивный аэроспидстер, из которого вышли двое мужчин. Посмотрев на них, я решил про себя, что в этом доме, кажется, можно было встретить только зеленоглазых и соломенноволосых людей. Эти двое сразу же направились к нам, и Пратия, на минуту отвернувшись от меня – я вздохнул с облегчением -обратилась к ним:
– Мальчики, знакомьтесь: это Монти Пеннвэлл. писатель. Вы наверняка слышали о его семье. Монти – мои внуки Джеттеро и Бис. – Пожав мне руку, молодые люди удалились в дом, а я возобновил наш разговор, пытаясь направить его в нужное мне русло.
– Небеса, – воскликнул я. – Неужели это все ваши дети?
– О, только некоторые из них, – ответила Пратия, гордо посмотрев в сторону особняка, где только что скрылись молодые люди. – Почти все уже выросли, женились или повыходили замуж. Я познакомлю вас с моими внуками!
– Они что, все. блондины с зелеными глазами?
– О, да, – с такой же гордостью ответила Пратия. – Не правда ли, они все такие красивые? У меня даже есть уже трое пра-правнуков, и у них тоже светлые волосы и зеленые глаза! Я их обожаю. Да, я спрашивала вас, нет ли у вас тетушки по имени Бит?
– Помнится, когда я ходила в школу…
В это время в дверях дома появилась какая-то, не побоюсь этого слова, старая карга, и шатающейся походкой направилась к нам. Даже не поздоровавшись и не обращая на меня ровно никакого внимания, она резким окриком оборвала оживленную болтовню Пратии и бесцеремонно спросила: