— Ладно. Наше такси уже в пути, — объявляет Лидия, проплывая наружу с Эйвери и Финли.
— Да. Мы нажремся в зюзю! — радуется Эйвери.
— Что? — в недоумении спрашивает Финли.
— Это значит, мы собираемся выпить, — объясняет Лидия.
— У меня такое ощущение, что уеду я с красочным словарем, — хихикает Финли.
— Можешь и не сомневаться, — подтверждает Эйвери.
После одной из самых лучших трапез за долгое время и только трех напитков я готов закругляться.
— Еще один шот! — предлагает Финли. Она выпила два «Лонг-Айленда» и два шота текилы. Ее взгляд стеклянный, а слова слегка невнятны.
— Или нет, — возражаю я. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что она легко пьянеет.
— Ну, я за, — соглашается Лидия. — У нас нет ничего до полудня. Если американка хочет еще один шот, давайте выпьем. Это ее приветственная вечеринка.
Мы с Эйвери смотрим друг на друга. Ребята заказывают у официантки еще один раунд, но я пропускаю. Я вижу грядущие неприятности.
— Кажется, я хочу пудинг, — говорит Лидия вслух. — Я не стала его есть за ужином, чтобы оставить место для алкоголя, но сейчас мне хочется чего-нибудь сладенького.
Меня так тянет вызвать собственное такси и оставить их тут развлекаться, сколько им угодно.
— Ты знаешь, на кого ты похож? — внезапно спрашивает Финли, застав меня врасплох.
— Э-эм, на кого?
— На сексуального Тома Круза. Особенно с длинными волосами. — Она наклоняется ко мне, чтобы прошептать, но у нее это не выходит: — Готова поспорить, женщины, которых ты трахаешь, обожают тянуть за твои волосы.
— Черт возьми, — громко смеется Лидия. — Не могу поверить, что ты только что это сказала. Тебе больше не наливаем.
Не могу сдержать улыбку. Значит, у маленькой мисс Невинность есть дикая сторона. Может, мне все-таки стоит остаться.
— Тебе нравится тянуть за волосы, Фин?
— Не отвечай. Отбой… отбой, — предупреждает Лидия.
— Ни хрена себе, — говорит Эйвери, качая головой.
— Я еще не знаю. Парень, с которым у меня был секс несколько недель назад, продержался только три минуты.
Ага. Сегодняшний вечер стал еще интереснее. Видимо, алкоголь — сыворотка правды для нее.
— Это печально. А парень до него? У кого-нибудь из них были длинные волосы, за которые можно было тянуть… как у меня?
— Хантер, перестань ее подначивать, — предупреждает Лидия.
— Ох. Был лишь один. Звезда-квотербек, Себастиан, вор девственностей. Все из-за тупого пари с друзьями. Он сказал им, что трахнул меня из жалости.
От того, как уголки ее губ изгибаются вниз от воспоминания, я сжимаю кулаки под столом. Я не должен был трогать ее. Знаю, Финли бы ни за что не призналась в этом на трезвую голову. Сейчас у меня появилось странное желание врезать по чему-нибудь. Я, вроде, догадался по нашему предыдущему разговору, что она не была самой популярной девушкой в кампусе, но кто будет обращаться так с человеком? Обидеть ее ради пари?
— Ты прекрасна, любой парень будет счастлив рядом с тобой. Мне жаль, что ты отдала свою девственность такому никчемному мудаку, — извиняется Лидия, сверкая в меня убийственным взглядом.
— Лидия права, — говорит Эйвери. — Мы не все придурки. Тебе просто нужно дождаться правильного парня. Того, кто будет ценить тебя, а не просто захочет залезть тебе в трусики.
Предупреждение было громким и ясным. Держись подальше от ее трусиков. Это подтверждает, почему мне нельзя прикасаться к ней. Я из тех парней, кто трахается и уходит, и все пташки знают об этом до того, как все происходит. Второй раз Финли должен быть лучше, чем ее первый, и с кем-то, кто захочет отношений.
— Я думаю, можно уже уходить, — объявляет Финли. — Мне как-то поплохело.
Мы оплачиваем счет и выходим на улицу, чтобы дождаться такси. Не проходит и пяти минут, как Финли сгибается пополам и блюет на тротуар. Лидия быстро убирает ее хвостики от лица.
Эти хвостики вызывали у меня неприличные мысли весь день, но сейчас, на удивление, я чувствую лишь сочувствие. Утром у Финли будет ужасное похмелье. Мы с Эйвери стараемся, как можем, закрыть ее от свидетелей, пока у нее продолжаются рвотные позывы.
— Все еще считаешь, что последний шот был хорошей идеей? — спрашиваю я у Лидии.
— Эй. Я не виновата, — оправдывается она. — Я не знала, что Финли не может держать в себе алкоголь. Моя печень крепче.
— Это называется «алкоголизм», — заявляю я. — Мне кажется, глядя на Финли, можно сказать, что в таком у нее опыта нет.