— Ты делу оказал услуги, и это признают они, — прошептал Кордер, подталкивая его вперед. — Ни слова больше!
Мистер Бантинг подумал, что без слов тут, пожалуй, не обойдешься, но безропотно пошел за Кордером наверх, ощущая прилив волнения и надежды. Перед дверью кабинета, где в былые времена сидел Вентнор, он остановился. Сердце у него стучало, как молот.
— Минутку, Джо.
— Ну, что еще такое?
— Лестница. Надо же дух перевести. Запыхался немножко.
На самом деле он пытался овладеть собой.
«Мальчики, — подумал он, — ну, вперед на приступ!»
Опять он увидел ястребиное лицо старика Джона Брокли в строгой рамке над камином. Под портретом сидел лысоватый джентльмен, в черном сюртуке, очень подтянутый и деловитый.
— Я о вас слышал, мистер Бантинг. Так как вы долго у нас служили, я хочу для вас что-нибудь подыскать. Нам нужны люди в кладовой, ваш опыт так может пригодиться.
— Я в этом уверен, сэр.
— Три с половиной фунта вас устроят?
— Да, сэр. Видите ли, сэр, — и мистер Бантинг пустился в объяснения. Ему казалось очень важным втолковать новому заведующему, почему он вернулся на службу. Это не совсем обыкновенный случай: его сыновья...
Лысоватый джентльмен дотронулся до звонка: — Вы можете приступить к работе с понедельника?
— А? Да, могу, сэр.
— Значит, решено. Всего хорошего, мистер Бантинг.
Вошел служащий, и мистера Бантинга увели, так и не дав ему досказать. Эти современные дельцы вечно заняты, им всегда некогда. Это не то что Джон Брокли. Он слегка даже обиделся на такое обращение. Но только сначала. Постепенно, со все возрастающим волнением, он почувствовал, что дело выгорело. Он отстоял крепость.
Дома к чаю было миндальное пирожное, по особому рецепту сделанный омлет и все прочее, как полагается. Дух веселья овладел всем домом, — дух, который, по мнению мистера Бантинга, впрочем, не возражавшего против веселья, свидетельствовал о явном непонимании того, что борьба еще только начинается и до конца очень далеко.
Он дал всем немного успокоиться, потом обратился к своим семейным самым диктаторским тоном:
— Теперь нам надо глядеть в оба, — предостерег он. — Если вам для ваших проектов нужны деньги, так извольте быть поэкономнее. Обходиться без сильных ламп, без двух каминов и так далее. Поняли?
— Да, папа.
— А вам, мальчики, надо приналечь на работу. Не выбирать больше и не менять. И, пожалуйста, Эрнест, никаких джаз-бандов.
— Хорошо, папа.
— Все наше время будет занято, — в раздумьи произнес мистер Бантинг, — все время.
В этот вечер он обошел все спальни, вывернул все шестидесятисвечовые лампочки, купленные Эрнестом, и ввернул старые сорокасвечовые. Его престиж был восстановлен.
А теперь посмотрим на мистера Бантинга через год с лишним после этих событий. Гараж Ролло-Бантинг мало-помалу начинает давать доход; с прачечной он получает десять процентов прибыли. Сыновья настояли на том, чтобы миссис Бантинг наняла поденную работницу, но сам мистер Бантинг все еще у Брокли — работает в кладовой. Он стал там положительно незаменим. Правление советуется с ним по всякому поводу. Даже этот, из Манчестера, иногда спрашивает его совета.
Мы видим, как он, облокотясь на забор, беседует с Оски, который нарезает букет роз для мисс Бантинг. Выращивание роз, как Оски только что ему сообщил, есть искусство. У одних розы растут, а у других не растут. Это искусство.
— Ваша правда, — говорит мистер Бантинг, который согласен назвать его хоть колдовством, лишь бы Оски бесплатно снабжал его розами. Теперь он очень редко работает в саду. Он часто сидит на скамейке и думает о садоводстве или, скорее, о том, не нанять ли ему садовника. Ему трудно нагибаться — спина стала болеть куда больше, чем в старое время, и коленки не гнутся. Особенно трудно, когда идешь в гору. А в «Домашнем лекаре» ничего на этот счет не сказано.