— Позвать такси?
— Нет, не надо. Я с удовольствием прогуляюсь.
Они спустились по ярко освещенной лестнице и вышли на темную дорогу. Первые минуты оба молчали. Потом она сказала:
— По-моему, джазовая музыка не совсем ваш стиль. А вам она правится?
— Не слишком.
— Тогда почему?..
— Мой отец остался без работы. Приходится помогать.
— Понимаю, — тихо сказала она.
Он был рад, что так откровенно сказал ей все. Она снова подняла на него глаза, заблестевшие при свете уличного фонаря.
— Вы, наверное, ужасно устаете, а это нехорошо.
— Нет, ничего, пока что держусь.
Они снова замолчали. — Как это грустно, — вдруг сказала она.
Его растрогали не самые слова, а то, как они были сказаны. Он взял ее за руку. Какая она маленькая! А рука нежная, тонкая, точно птичья лапка. Он взглянул на ее лицо: правильный точеный носик, округлый подбородок, энергичная, но мягкая линия рта. На такую девушку можно положиться.
— Расскажите мне о себе, — попросил он. — Что вы делаете? Я часто об этом думал.
— Я работаю фармацевтом у доктора Эрла. Кроме того, веду у него запись больных и секретарствую.
Он сам не знал, почему его удивил такой ответ. Ему никогда не приходило в голову, что у этой девушки есть определенная специальность. Фармацевт. Ведь это — химия, наука очень сложная. Да, у нее хорошая работа, гораздо лучше, чем у него.
— Вам, наверное, пришлось сдавать экзамен на фармацевта?
— Да, экзамен обязателен.
Он заинтересовался еще больше: — А ваши родители не здесь?
Нет, они живут в Линкольншире, и, как он понял из ее слов, в самом глухом его уголке. Надо доехать да Линкольна, пересесть на местный поезд, который идет в Бартон-Ферри, потом автобусом до Солтмарша, а оттуда еще пешком. Ему представилась деревушка, затерянная среди болот и окаймленная со всех сторон мокрыми полями, над которыми гуляет ветер. Ни библиотеки, ни лекций, ни концертов — никаких развлечений. Казалось бы, между этим мирком и кабинетом доктора Эрла в Килворте лежит непроходимая пропасть. И там, на уединенной ферме, она жила с отцом и с братьями — количество их ему так и не удалось выяснить — и вела все хозяйство. Ходила за курами, возилась в молочной, продавала масло и не переставала мечтать о том, как, бы вырваться из мертвящей скуки тамошних болот. Эта жизнь была так непохожа на все то, что знал Эрнест, так противоречила его представлению об Эви Стэг, что ему казалось, будто она рассказывает о какой-то другой планете. Но она действительно жила там, действительно делала все это и в конце концов добилась свободы. Она работала и в Ирландии и в Уэльсе и даже успела побывать на Цейлоне, когда служила на океанском пароходе. Все это казалось Эрнесту каким-то чудом. Его пальцы сильнее сжали ее тонкую кисть. Такая хрупкая, а сколько в ней упорства, в этой девушке! Он восхищался ею.
— Как же вы всего этого достигли? — Эрнест словно спрашивал: «В чем секрет успеха?» — поверив вдруг, что таким секретом можно поделиться.
Она засмеялась: — Да так, решилась, начала копить деньги, не побоялась рискнуть. Дома все были против.
— Нет, вы молодец, честное слово, молодец! — сказал он и потом надолго замолчал. Значит, надо просто решаться и действовать. Никаких мечтаний и упражнений в прикладной психологии, никаких вывертов и тонкостей. Это только я один такой, думал Эрнест. Взять хотя бы товарищей по школе, Криса, вот эту девушку... Совсем другие люди.
Она остановилась у большого, огороженного изгородью, дома. Эрнест поднял голову, разглядывая темный фасад. — Вот вы где живете? Кажется, хороший дом.
— Он разбит на отдельные квартиры. У меня комната и кухня. Спасибо, что проводили. — Она протянула руку. Ее живые темные глаза смотрели ему прямо в лицо. — Вам нужно подлечиться.
— Я прекрасно себя чувствую. Это в вас профессионал заговорил.
Они рассмеялись. Ему не хотелось отпускать ее. Он припомнил вечер в городском управлении — как он держался по отношению к ней? Должно быть, покровительственно. Эдаким заносчивым молодым джентльменом. Не дай бог, она приняла все это за чистую монету. Какой он был осел тогда, какой невероятный осел!
— Послушайте, — отважился Эрнест, — давайте как-нибудь встретимся. Пойдем в театр или в кино.